1. Картошка за городом лучше растет.
2. Там справочная на каждом углу, у каждого колодца.
3. Никто не перекроет улицу для проезда президента или других уважаемых людей.
4. Там больше вероятности стать первым парнем.
5. Там люди лучше, а главное — их практически нет. Читать полностью »

Сахарные зайцы - бросаешь в чашку, а он растворяется.

Пришёл штраф с камеры. Забрала жена его, посмотрела.
А там, говорит, баба какая то на пассажирском сиденье сидит, а я, говорит, в больнице в эти дни лежала.
epic fail

Почему у меня нет "краника"? - Подумала Кира, забираясь в пушистую пенную ванну.
- Почему мне нельзя то, что можно мужчине? Можно, конечно, но устанешь потом оправдываться.

И решила стать Кира мальчиком. Жила-была Мальчик по имени Катя. Сейчас это очень популярное имя. Ой, Кира ж мальчик. Тогда Толя, можно представиться Анатолием, а можно и за Толика проканать. А что с Толика взять то? Очень удобное имя!

Зовут ее Толя. И хочет Толя познакомиться с девушкой, чтобы если и тусовщица, то дома на кухне тусовалась. Чтобы без вредных привычек была и не очень молоденькая. Чтобы добрая была, но в меру. Чтобы у нее машина была и квартира. Цветы чтобы просто ненавидела и 8 марта проклинала. Чтобы подруга у нее была всего одна и та, страшненькая, Толику так спокойнее. Чтобы в сексе все любила, но только со ним. Стирать, готовить, вышивать само собой, ведь их учили в школе на уроках труда. А если не прилежная ученица, то хотя бы с генной памятью. Толя в свою очередь, будет любить ее, потакать ее капризам, носить на руках, бла-бла-бла... Читать полностью »

Федя Брынза, наконец-то, умер. Всего сорок пять, а по всему цирку вздохи облегчения и радостное «накнец-то». Ибо заебал. На последнем выступлении с ходулями в зал лицом упал и гражданке с ребенком сказал «падлюка костлявая». Мамаша орала, как покалеченная, хотя это она коленом в глаз, а не наоборот. Он и в ноги к ней бухнулся, и слезами бутафорскими облил, извинения будто бы просил, а в груше, вместо воды, водка оказалась – пронести пронес, а выпить не успел. Скандал безобразный вышел. А дети радуются: тетя матерными словами ругается, сумкой дерется, а клоун визжит и палкой машет забавно. Уебал её ходулей, конечно, промеж выпученных глаз пребольно. «Мама, мама, а кто такой «пидарас?» - девочка с бантиком букву «р» хорошо так выговаривает и хохочет наивная, глупыш звонкоголосый. Только за этот смех детский его и держали.
Пьянство от одиночества и одиночество от пьянства – так и бежал по замкнутому кругу последние лет десять. А куда жить? Кому? Отсюда и ебля по графику рваному и болезни с названиями редкими. Когда-то давно Люська-акробатка регулярно давала, девушка, как туалет, общественная, но ответственная и с анализами на хламидии обязательная. За её спортивной жопой можно было идти километр, роняя слюни на сандалии, шаг ускорять, чтоб остальную часть фюзеляжа заценить, а догонишь, хуяк - там ебало, акробатикой об пол подпорченное, и маленькие стервозные сиськи. Сволочь, в общем, приплюснутая, а не сиськи. Федя её в свое время по доброте душевной и распочинил, не оставил бедняжку по ту сторону невинности. Сначала стремительно, без прелюдий в пизде пошуровал, а потом великодушно в заднем проходе резьбу нарезал, сказав, что только так, дуплетом, и надо. И чтобы впредь всегда и обязательно. Так ей и говорил: «Тут культура секса важна, а не трещины анальные». Люся приехала из провинции и очень хотела быть культурной.
А последнее время до лилипуток дорвался. Карлуша одна, Алиса, водку и хуйцы правильные, в смысле, не карликовые, любила. Пелотка в полтуловища, это ж не хуй собачий, тут особый поход нужен. На сорокаградусном интересе поначалу сошлись, а потом и организмами притерлись. Фёдор, откушав водочки, на спину ложился, Алиску, как носок, на вялого одевал, а она ножки кривенькие в шпагате расставит или уголок держит, ручки в боки упрет, и вертел он её за эти ручки, как самовар, на хую. Цирк, хуле… Читать полностью »

Один крот ни с того, ни с сего впал в депрессию. Почвы рыть заебался, червей жрать устал, и, до кучи, порядком вылинял. Не то, чтоб от старости прохудился, а больше от огорчения. Нахлобучился и затупил.

«Скоко, думает, можно так жить? Вроде и не дурак, и половозрелый, и тёток хватает, а всё-ж таки – говно, а не жизнь! Баб находишь по запаху, в темноте, в сырости…Ладно, кротиху вздуешь в норе: с ней всё ясно, лежит и лежит такой пельмень в шубе… А если землеройку какую привалит счастье завалить? Она же, чёрт такой, землеройка, совсем другой колорит: суетится, звуки издаёт, а главное – всё, дрянь, видит. Обидно, что дать, конечно, даст – куда денется? – а сама явно смотрит с презрением, а может и рожи корчит. Потому что сколько раз было: пищит, мол, — ох, красавец! — а писк безобразно язвителен. Посмотрел бы ей, сучке, в глаза. И вообще посмотрел бы, в чём душа держится, а то сразу того…»
Короче, нашего землекопа накрыл кризис среднего возраста. А в этом состоянии все одинаковы. Радикально хуйню творят. И неважно, инвалид по зрению с детства, прозорливец какой, или просто конь с яйцами.
«Да ебись она, такая жизнь, колом, — думал крот, — вылезу в белый свет, чего-как поразнюхаю, народ расспрошу, что такое СВЕТ, почему БЕЛЫЙ, кто виноват и что делать?».
Разум, конечно, возразил кроту, что на свету его натурально завалят. Без базаров. И такие вылазки – чистой воды безумие и суицид. Крот возражать не стал, а послал разум нахуй. Он был конкретным, в принципе, пацаном. А пацан решил – пацан сделал. Читать полностью »

Шёл пятый год моей проводницкой деятельности. Железка уже порядком подзаебала, но спрыгнуть из этого болота не было ни желания, ни больших возможностей. За четыре с половиной года своего беспезды ударного труда я был два раза судим за провоз безбилетников. Один раз административно, второй раз – уголовно.. Оба раза суды влетали в копеечку, но работа щедро окупала мои нервотрепки. Раз в полгода накрывали еще и обычные ревизоры, которым иногда от руководства давалась установка писать акты, а не брать взятки. Ревизорские акты приводили к тому, что проводник оказывался «на земле», от одного до трех месяцев шароёбясь по резерву и выполняя грязную работу за мизерную зарплату. Еще заебывали жалобы от пассажиров, которые в последнее время просто таки сыпались высокому начальству в виде писем и, бывало даже, газетных статей, если среди пассажиров попадался какой-нибудь гандон-журналист.
Разводить этот пассажирско-безбилетный беспредел становилось всё трудней: старое руководство смещалось новыми кабанами, у которых на все была своя ставка: акт от ревизоров – двести баксов, акт от санитаров за грязь в вагоне – сто баксов, жалоба от пассажиров – сто баксов, статья от ментов за безбилетников или несопровождаемый груз – до пятисот баксов,
Короче, работа стала платной: хочешь работать – плати и ниибёт. Меня такой расклад не устраивал, и когда я получил уведомление о сокращении, я очень даже не огорчился. Сокращение было очередным замутом чтобы выжать денег. 500 зеленых денег – и вы снова в строю романтиков-распиздяев, говорилось нам чуть ли не открытым текстом. И я решил, что сделаю пару контрольных поездок, чтобы определить стоит ли въебывать на железке дальше или нет. Читать полностью »