(Если вы впечатлительная и тонкая натура, я действительно не рекомендую читать этот рассказ)

Мутило… Смешное слово мутило.

Я сидел в полной темноте на полу ванны, скрючившись в три погибели. В голове крутилась лишь одна мантра, «больше не буду, больше не буду, больше не буду». Я был полностью сосредоточен на процессах, происходящих внутри моего организма, пытаясь силой мысли вернуться в норму. Я давно уже успел пожалеть обо всем. О том, что я родился на белый свет, об этой пьянке тусовке, о том, как быстро я накидался бухниной, и о том, что пока я полз в сторону ванной комнаты, не тюкнул по голове эту скатину, которая, в совершенно скотском состоянии, горланила где-то рядом песню из репертуара «Сектора Газа», мешая мне сосредоточиться на медитации. Вечеринка, посвященная международному женскому дню 8 марта, мать его, похоже, удалась на славу.

За месяц до событий.

Мы ко всем партийным мероприятиям всегда готовились основательно. Правда надо признать, практически всегда в итоге получалось так, как будто мы и не готовились. Страна у нас такая, готовься не готовься, а в итоге получается задница, последствия которой мы героически преодолеваем. Мы нация-чемпион по преодолению задницы. Это относится ко всем видам деятельности, от войны и футбола, до празднования 8 марта.

План был следующий.
Купить бухнину алкогольные напитки.
Найти свободную квартиру.
Заманить на мероприятие женщин. Желательно незнакомых, но если не получится, зазвать уже кого получится.
Закупить достаточное количество презервативов Придумать культурную программу.

(Необходимо еще сделать небольшой экскурс в исторические реалии того времени.
Во-первых, это был 1992 год, а следовательно тотальный дефицит. Купить еду, это была целая проблема, а закупка алкоголя, представляла из себя, целую операцию.
Во-вторых, это было время гормонального взрыва первого курса университета. И по идее, нам уже можно было вполне легально употреблять алкоголь и «ухаживать» за женщинами. Нет, не было никакого официального объявления по радио или по телевидению, и никто не разрезал перед нами красную ленточку, но то, что уже можно как бы подразумевалось. Как правильно принимать горячительные напитки и «ухаживать» за женщинами никто из нас не знал, но мы все делали вид, что давно и с толком это умеем делать. Мы понторезили друг перед другом, и на словах, все могли бухать граненными стаканами, и имели за своими плечами не один десяток женщин. И по этому, мы готовились к этому дню с замиранием сердца, фантазируя и предвосхищая это событие.)
Денег, что мы собрали на взносы от стипендии, по идее хватало на какую-то еду, и алкоголь. Я еще помню, как мы долго спорили, покупать немного, но мартини в комке (так называли первые частные магазинчики), или побольше, но водки. В итоге решили, что цель у нас не нажраться, а наконец-то потрахаться поздравить дам, и поэтому берем мартини. Но Юрик Пипка, который отвечал за закупку, умудрился купить Владикавказской водяры-палёнки, за недорого, и посему бухнины у нас было просто дохрена!!!!

С квартирой также было все не гладко. У нас уже был кое-какой опыт совместного проведения досуга. И никто особо не жаждал предоставить свою квартиру для превращения ее в гадюшник. Нет, у нас, конечно, было пара радушных хозяев, которые всегда были готовы предоставить свое жилье, как правило, снимаемое для общих движений. Но мы и сами не были особо в восторге, так как в те квартиры зазвать женщин было проблематично. Слишком уж там было все уже засрано. Но не перевелись еще герои. В нашем случае, дал маху отличился Игорь Мазутов, о чем он позднее и пожалел.

Игорь рос в семье потомственных интеллигентов. Большая библиотека, самая большая коллекция в городе пластинок и открыток. Стихи его папы издавали в местных газетах. Кстати, уж не знаю с нами ли это связанно, но после нашей тусовки папа Игоря стихов больше не писал. Не смогла Муза больше жить в том доме. Но это было потом, а с начала Игорь обрадовал нас, что родители уезжают к родственникам на несколько дней, и если мы поклянемся, что все будет прилично, то можно и у него. Мы мгновенно поклялись, и по лицу Игоря мы поняли, что он уже пожалел.

Все вопросы с женским контингентом взял на себя Русик. Мы решили как… В связи с тем, что Русик проходил курс антибиотиков в трипконторе, мы могли начинать бухать праздновать без него, так как ему нельзя, а он тем временем отправится на «танцы» и привезет нам оттуда женщин столько сколько надо. Русик был единственный из нас, чьим байкам об успехе у женщин мы верили безусловно, потому как Русик был постоянным клиентом КожВенДиспанцера.
Все как будто бы склеивалось, если бы не один факт, который немного напрягал. Дом Игоря стоял напротив городского медвытрезвителя. Так что всем участникам, если кто немного переберет, строго настрого запретили выходить на улицу. Да и, в конце концов, не выпивка же у нас была в приоритете.

Настал день тусовки.

Все надели лучшие шмотки, многие свежие труселя, некоторые не дырявые носки. По началу, в квартире царила идиллия. Пацаны сидели по комнатам и с тоской разглядывали коллекцию открыток, которой всех уже порядком утомил Игорь, поглядывая в зал, где девочки накрывали на стол. Для суеты на кухне, мы решили пригласить несколько однокурсниц. В первую очередь дочь декана факультета. Надо же было, как то сессию сдавать. Подругу Женьки Цибули, которая не отпускала его дальше метра от себя, и была еще Ленка Кабакова. Ленку вообще-то никто не звал, но отделаться от нее мы не смогли.

(Мы учились вместе всего полгода, а она успела уже вынести мозг всей мужской половине группы. Она успела атаковать практически каждого. Поначалу все воспринимали ее внимание положительно, но столкнувшись с постоянными капризами тут же, всеми правдами и неправдами включали заднюю скорость. Она требовала обещания позвонить ей вечером, которое ей давали, чтобы она уже отцепилась. Утром же, она требовала детального отчета, почему тот не позвонил. Кроме этого, она требовала таскать ее постоянно с собой. А когда же ее брали с собой, устраивала постоянные истерики. Спектр претензий был от, «Че ты на нее пялишься?», до «Что тебя с ней было?». И это все притом, что эти прогоны начинались уже в первый же день общения, которое еще даже не дошло до постели. Отделаться от нее было нереально, а фразу,"Да отъебись ты от меня!" Лена просто игнорировала. Она следила за всеми твоими возможными местами пребывания, и часами барражировала по городу, разбив его на квадраты. Парни не знали, как от нее отделаться, и старались не оставаться с ней наедине, и не брякнуть ей что-нибудь по неосторожности, чтобы она не восприняла это за начало их отношений. Так, что мы держали в жесточайшем секрете от нее место и время нашей тусовки, но когда она нас выследила и приперлась, мы оставили ее, договорившись быстро накачать ее водярой и отправить домой на такси, от греха подальше. Все понимали, что если кто сдуру переспит с ней, то судьба узников ГУЛАГа покажется ему раем.)

Наконец-то стол накрыли.
У нас было еще пару часов до прихода Русика с женщинами, и мы решили начать, тем более что надо было еще набухать, избавиться от палева нейтрализовать Кабакову. Дальше все было очень динамично. Благодаря нашей возрастной тупости, мы умудрились купить отменное пойло, которое вырубило нас практически моментально. Ко всему прочему мы еще и хорохорились друг перед другом. После первого тоста не закусываю, между первой и второй перерывчик небольшой, запивают только девочки и так далее. В итоге, в течении каких-то 20 минут, каждый принял на грудь не менее 200-300 грамм этого шмурдяка. Нас пытался облагоразумить, воспитанный на грузинской чаче Коба Булия. Он с грузинским акцентом шептал мне:

- Э! Андрэй! Пить можно много, но… но пить нужно дольго!».

Но он не успел…

Я один из немногих, кто помнит все.
Или почти все.

Помню, как понесли Макса Паниковского, прилечь отдохнуть на диван в комнату Игорю.
Помню как Юрка Гайдамак, почему-то голый по пояс пытался выйти из-за стола, но покачнувшись, по невероятной амплитуде рухнул аккурат глазом на горлышко пустой бутылки из-под водяры, стоявшей на полу. По идее, Гайдамак должен был разделить славу Кутузова и адмирала Нельсона, и взирать ему дальше на мир одним глазом, но вопреки всем законам физики, глаз победил бутылку. В итоге глаз заплывал синюшным бланшем, а бутылка лопнула пополам. Все кто видел это падение на бутылочное горло, замерли в ужасе, а затем бросились помогать Юрику встать, но ноги уже не держали, и Юрик Пипка рухнул сверху Гайдамака, судорожно пытаясь ухватиться за что-нибудь вокруг себя, и зацепив скатерть со стола, увлек следом за собой все, что стояло на столе.
Помню как кто-то пил по-гусарски, с плеча, а после закусывал фужером.
Бедный Игорь Мазут. Он метался в этом шалмане, как еврей во время погрома, пытаясь остановить неминуемую погибель квартиры.

- МААААКС, - причитал Игорь, подсовывая тому таз,- БЛЮЙ ТОЛЬКО НЕ НАПОЛ!!!

- ТОЛЬКО НЕ В РОДИТЕЛЬСКУЮ СПАЛЬНЮ!!!!, - умолял Игорь народ, тащивший Гайдамака на кровать.

- НЕ ТОПЧИТЕ ФУЖЕРЫ, СУКИ!!! - бился в истерике Игорь, но вскоре водка-палёнка овладела и его мозгом, и Игорь отключился, перестав докучать нам своими причитаниями.

Накрыло и меня. Чувство легкого опьянения сменилось предчувствием скорой катастрофы, и пока я еще был в состоянии передвигаться самостоятельно, я рванул на поиски места, где можно было пересидеть «шторм». Большого выбора у меня не было. Все пространство квартиры напоминало картину Брюлова «Последний день Помпеи». Вся наша тусовка равномерно рассосалась по комнатам, и в меру своего состояния занималась порчей имущества и антуража. Покачиваясь, я устремился поближе к унитазу, в пока еще никем не занятую ванную комнату.

Продравшись в коридор, я увидел жуткую, апокалипсическую картину, заставившую меня замереть на мгновение. Передо мной находилось распластанное тело Ленки Кабаковой. Дверь в подъезд была распахнута, и половина ее тела еще находилась в квартире, а голова уже лежала снаружи, на коврике. Руки безвольно лежали вдоль ее туловища, а ноги, загребая, пытались толкать тело в направлении выхода. Я зачарованно наблюдал, как та, раскорячившись буквой зю, делала жалкие попытки выбраться «на воздух», пока рвотные позывы не загнали меня в клозет.

Я сидел в полной темноте на полу ванны, скрючившись в три погибели. В голове крутилась лишь одна мантра, «больше не буду, больше не буду, больше не буду». Я был полностью сосредоточен на процессах, происходящих внутри моего организма, пытаясь силой мысли вернуться в норму. Я давно уже успел пожалеть обо всем. О том, что я родился на белый свет, об этой пьянке тусовке, о том, как быстро я накидался бухниной, и о том, что пока я полз в сторону ванной комнаты, не тюкнул по голове эту скатину, которая, в совершенно скотском состоянии, горланила где-то рядом песню из репертуара «Сектора Газа», мешая мне сосредоточиться на медитации.

Когда мне уже показалось, что меня отпускает, в дверь ко мне постучали.

- Эй, кто там, откройте, Ленке Кабаковой плохо!!! – робко обратились ко мне из-за двери голоса дочери декана и подруги Цибули.

Тоже мне новость. Ленке-то уже плохо, а меня только-только стало отпускать, подумал я, решив не открывать дверь.

За дверью, после недолгого совещания, решили пересчитать всех, и методом исключения определить того, кто заперся в ванной, чтобы более персонально потребовать открытия двери. На мое удивление, меня просчитали быстро. Девочки с просьб перешли к требованиям, а еще через какое-то время, реанимировав Юрку Пипку, стали угрожать расправой. Раздались глухие удары ногой в дверь. Это Юрка с криками выходить для спарринга «фулл контакт», начал выламывать дверь. Представив, как расстроится Игорь, если ему разнесут еще и дверь в ванну, я собрал волю в кулак, и открыл дверь. Увидев меня в распахнутую дверь, Юрик произнес, «О! А вот и Андрюха нарисовался!» и как куль к говном рухнул в ванную. В проходе стояли девочки, на руках которых висела никакая Кабакова, в позе распятия. Девочки, безмолвно и с пугающей синхронностью, вволокли Ленку, положив её поперек ванны кверху задницей, головою вниз. Затем подняв и прислонив Юрку к стене коридора, выудили меня из ванной комнаты, подперли моею рукой Юркину голову, чтобы тот не упал, и закрылись в будуаре.

Постояв немного, я ослабил хватку, и под грохот падающего Юркиного тела, отправился в поисках нового укромного местечка. Этим местечком оказалась родительская спальня. Там, на двуспальной кровати уже обитало тело Юрки Гайдамака. Перекатив его к стене, я прилег на кровать в позе эмбриона, и снова сосредоточился на внутренних процессах. Мной было замечено, что лежать в потемках гораздо продуктивнее. При включенном свете, все окружающие предметы кружатся в безумном хороводе, раздражая вестибулярный аппарат. Они, конечно же, кружатся и при выключенном свете, но так эту карусель, по крайней мере, не видно. Постепенно организм стал приходить в себя. Так мне казалось, пока не появился с «танцев», согласно нашему первоначальному плану, Русик с уловом женщин.

Квартира заполнилась веселым гамом не совсем трезвых женских голосов, интересующихся, а где же все, перемежаемых матюгами Русика, пытающегося привести в чувство «гвардию». Заиграла музыка, звякнули стаканы, забубнил голос Кобы Булии, поднимающего тост за присутствующих дам. Грузин оказался крепче всех нас вместе взятых. Начались танцы.
Присутствие женщин за стеной, оказало лечебное действие на мой организм. На мгновение мне показалось, что мне уже хорошо, и я устремился к людям. Туда, где было весело, где была жизнь. Я с радостным криком-приветствием влетел в комнату, устроив радостный переполох. На меня устремилось несколько пар женских глаз.

- А это наш ГенСек! - представил меня Русик дамам.

В этот момент организм весьма отчетливо дал мне понять, что дела мои все еще неважнецкие, и что это мне только показалось, что буря стихла, заставив меня бросится обратно, в безопасный сумрак спальни.

Я вновь лежал на кровати, судорожно дыша и мысленно то, уговаривая то, угрожая организму. Я клял себя за минутную слабость, приведшую к еще более плачевному развитию событий.

- Андрюша! Ты где? Андрююююша? - раздался женский голос в сумраке спальни.

Это одна из девушек, под впечатлением моего внезапного появления и еще более интригующего исчезновения, отправилась на разведку. Она даже не подозревала, какую трагическую ошибку совершает. В потемках она наткнулась на кровать и нащупав мое бренное тело, стала подбираться ближе. Чем ближе я чувствовал ее дыхание, тем сильнее начинались спазмы организма. Я отчетливо ощущал приближение катастрофы.

- отойдиотменя! - сквозь зубы промычал я.

- Што што? - переспросила шепотом девица.

- ОТОЙДИОТМЕНЯ! - вновь промычал я, и в этот момент началось извержение вулкана.

Девица взгвизнув вылетела из спальни, и, как назло, мне вновь полегчало.
Вслед за девицей, в спальню протиснулся бедолага Игорь.

- Андрюха, тут говорят что небе поплахело, - причитал он нащупывая кровать, пытаясь оценить очередной ущерб.

- Да не, вроде все нормально, - пробормотал он, ничего не найдя. Я успел заблаговременно накрыть следы извержения подушкой.

- Андрюха, ты это, давай выходи к нам, а то баб много, а все мертвые, - сообщил мне Игорь, возвращаясь к людям.

Через какое-то время я присоединился к ним, предварительно сварганив себе алиби. Юрик Гайдамак все еще лежал рядом в полной отключке. Ну я и, откинув подушку, подтащил его голову поближе к свинству. Как бы это он тут все это наварганил. В его состоянии, плюс минус еще один грешок большой роли не играл.
…

Через пару часов более или менее все пришли в сознание. Мы осматривали царившую вокруг разруху.
Квартира находилась в скотском состоянии, как и весь подъезд, и забор медвытрезвителя. Как не предупреждали всех не выходить из дома, но зов тела оказался сильнее. Почему в ту ночь никого не забрали, покрыто мраком, но практически каждый сделал на той стене отметину.
На Игоря было страшно смотреть. Кое-как мы стали имитировать попытку скрыть следы нашего халоймеса. Когда уже подмели все осколки, и заменили все постельные принадлежности, мы услышали вопль отчаяния Игоря, раздавшегося из ванной комнаты.
То что мы увидели, поразило нас до глубины души, многие поседели.

Поперек ванны, все еще лежало тело Кабаковой, по-прежнему находящейся в отключке, но какая-то сволочь, воспользовавшись моментом отымела ее в задницу. Причем Ленку, похоже, расслабило, и она еще вдобавок и обосралась. Скинувшись деньгами, мы вызвали такси. Необходимо было избавиться от тела, пока оно не очнулось, иначе кому-то 100% пришлось бы жениться на нем.

Таксист отказался везти.

Он поставил условие, чтобы мы ей помыли жопу, иначе она ему весь салон зачморит. Мы решили, что тот, кто это сделал, тот и должен мыть. Проведенное следствие зашло в тупик. Все клялись, что это не он, и нам пришлось тянуть жребий. Через десять минут, мы погрузили относительно помытое тело в машину. Мы даже прополоскали труселя, и мокрыми натянули на тело. Можно было бы конечно их так засунуть в карман, но в таком случае, у Лены неизбежно возникли бы вопросы.

Пора было рассасываться по домам, но сначала надо было сдать дочь декана родителям на руки. Ее мама уже звонила, и мы договорились о месте встречи. Заодно надо было довезти домой и Алену Брик, еще одну нашу однокурсницу. Как она оказалась у нас я так и не понял. Она говорила, что заехала к Игорю за лекциями, в самый разгар мероприятия, да так и встряла.

Мы шли кучно, поддерживая друг друга плечами. Многих еще не совсем отпустило и нас изрядно штормило. На полпути до места встречи, пред нами оказалась преграда в виде громадной лужи. Мы, подпрыгивая подобно сайгакам, перебрались на другую сторону. Все, кроме Алены. С противоположного берега, она заявила нам, что обычно, в таких ситуациях, ее парень переносит ее через лужу.

Писец. Мы попытались растолковать ей, что в такое позднее время, никто не будет искать ее парня, чтобы тот перенес ее через лужу. В процессе дискуссии, на некоторое время пришел в себя Юрик Пипка, которого мы тащили всю дорогу на себе. Он вырвался из наших рук, и с возгласом, «гавно вопрос, щас все будет», прошлепал вброд к Алене, подхватил ее на руки, и отчаянно качаясь, потопал на наш берег. Мы с замиранием сердца следили за его подвигом. Он шел, подобно герою фильма «Коммунист», в которого всаживали из наганов пулю за пулей, а тот, невзирая на ранения, шел с топором на бандитов. Юрик донес таки Алену. Поставил ее на землю и… рухнул спинякой в лужу.
Мы подтащили за ноги Юрика на сушу, и кое-как поставили на ноги. Когда мы подошли к площади, где нас уже ожидали декан с женой, мы решили, что Юрику будет лучше обождать нас у стенда с киноафишами. Мало ли что про немого могли подумать, при его перегаре, и стекающей с него грязище, в которою он встряпался имитируя джентльмена.

- Ну как, хорошо посидели? - поинтересовались родители.

- Нормально! - ответили мы немного в сторону, маскируя перегар.

- А это не Юрка Пипка там стоит? - спросила жена декана.

Обернувшись, мы увидели Юрку, обсыкающего афишу, и орущего матом на всю площадь.

- Да не, какой же это Юрка, это ханыга какой-то! - ответили мы.

Пока мы прощались, Юрка пропал. Как мы ни искали его, обнаружить его нам не удалось.
…

Через день, мы сидели на ступеньках факультета.
Мы безуспешно пытались из обрывков воспоминаний, составить хронологию событий. Из-за массы пробелов картина не склеивалась, и у нас было ряд неразрешимых вопросов. Один из них, куда пропал Юрик Пипка.
Вдруг кто-то заметил на горизонте, топающего пружинистой походкой в нашу сторону Юрика.
Нашелся все-таки.
После радостных объятий, Пипка присел с нами на ступеньки и устроил для нас брифинг.

Он рассказал, что как и все мало что помнит, и вопросов у него не меньше. Последнее что он помнит, это третий или четвертый тост, а дальше… А дальше он очнулся в сенях своего дома. Когда он открыл глаза и увидел белый потолок над собой, он решил было что все-таки его забрали в медвытрезвитель, тем более, что он припоминает, как разносило эхо по улице богатырский рык, который издавали наши парни, выстроившись вдоль забора медвытрезвителя. Покрутив головой, и определив, что он все-таки у себя в сенях, его немного отпустило, но все равно оставались вопросы по запаху и внешнему виду. Часть вопросов снялась, когда он вышел на крыльцо и увидел основательную борозду, ведущую от калитки к крыльцу. Дополз все-таки, догадался Юрка, Пипки всегда доползают до дома!

Отчитавшись за себя, Юрик поинтересовался, были ли в итоге бабы, и замутил ли с ними кто-нибудь. Выслушав наши истории, он подытожил наше мероприятие философской фразой,

- «Рожденный пить, ебать не может!»

Мы еще долго сидели на ступеньках, и молча, с поволокой во взгляде, смотрели задуманным взглядом на закат. Мы пытались осмыслить произошедшие события. Из оцепенения нас вывел задумчивый вопрос Юрки Пипки.

- Пацаны, есть еще одна непонятка… У меня почему-то член говном воняет…

P.S.

Родители все-таки запалили Игоря, несмотря на то, что мы выдраили ему квартиру и скрыли основные косяки. Как оказалось, мы не проветрили квартиру, а нам просто напросто привонялось, но это не главное. Нас сдала соседка Игоря, живущая четырьмя этажами выше. Она поделилась с мамой Игоря, фантастической историей, про то, как была разбужена глубокой ночью каким-то шумом. Какой-то щенок, жалобно скулил и царапал ее входную дверь. Она насобирала в холодильнике кое-что, и понесла, несчастненькому щенку покушать. Открыв же дверь, она обнаружила стоящую на карачках здоровенную детину, блюющую аккурат на ее коврик.

© tannen