Мукачево – сердце Европы,…. ну, если не сердце, то левый желудочек это точно..
Столица закарпатского бомонда, воспетая в поэмах, эпосах и анекдотах.
Город-вавилон, где цыгане говорят на венгерском, венгры на русском, русские на украинском и только русины говорят на всех языках одновременно.
Родина художника Мункачи, певицы Лолиты и мультимиллионера Ру... впрочем, не будем называть его фамилию.
Отчизна самого чрезвычайного министра из всех министров и предвыборная площадка третьего президента Украины.
Крыша криминального мира, взрастившая такие таланты, при упоминании которых бьются в ознобе сицилийские кланы и токийские якудза извлекают вакидзаси для харакири.
Мегадеревня, в которой на одном гектаре делают австрийские лыжи, собирают испанские стулья, шьют литовские трусы и пьют финскую водку. Резервация , где есть свои индейцы и шериф, залежи нефти на автозаправках и копи золота в ювелирных магазинах. Где утвержден генплан развития до 2017 года и даже обещают скоростной интернет. Часть суши, где недвижимость дороже чем в Нью-Йорке, но дешевле чем в Одессе. Свободная экономическая зона, где солнце светит безвозмездно, снег ложится только на газоны, сосульки толще и длинней чем у соседей, а сакуры цветут красивей чем в Киото. Территория, где по субботам милиционеры сами платят за себя в парикмахерских и не ездят под красный светофор. Купол мирового духовенства под которым костел упирается в cинагогу, а церковь Живого Бога глядит на православный храм. Средоточие всех религий и конфессий, винегрет культур и апофеоз куллинарно-алкогольного искусства.

-А еще у нас есть Драмтеатр, фонтан и кружок бисероплетения, - доносится резкий голос экскурсовода. Она держит высоко над головой красный зонтик и решительно шагает к винным бочкам на центральной площади. За ней по мостовой стучит каблуками толпа шальных туристов из Крыжополя и обнищавший олигарх с протянутой рукой.
Вся площадь перед ратушей усеяна бездыханными телами – лежат прямо на клумбах, а бродячие собаки нюхают им ноги и лижут красный снег. Мясо на кострах шипит, огонь искрит повсюду, сизый дым столбом – в разгаре фестиваль «Красное Вино». Народу – тьма тьмущая, ряженые поют колядки, цыгане заглядывают в глаза, дети привязаны к воздушным шарам, не протолкнуться: руки, плечи, головы в шапках колышутся, воротники каракулевые сменяются ослепительными декольте, …йолки зеленые, глаза разбегаются… Стою под стенами ратуши, созерцаю все это телодвижение со стороны, вдруг кто то под руки мою персону подхватил и за стол дубовый усадил. Я, вообще то, не большой ценитель красного вина, но … уже налито…

Выпил стаканчик - зрение наладилось, гляжу, напротив здоровяк в волчьей шубе сидит и пальцем по столу стучит:
-Не верно, Валдис, не может такого быть, -ко мне обращается,- нельзя рисовые зерна в вино сыпать, не правильно это..
-Да я сам сыпал, Егорыч, -отбиваюсь, - прекрасное шампанское получается, получше любого французского.
-Не может быть,- напирает волчья шуба и для большей убедительности сморкается в сторону винной бочки. Зеленая слизь не долетает до земли совсем чуть-чуть и предательски повисает на большом пальце, – быть такого не может, - уже не так напористо молвит Глеб Егорыч, ища обо что обтереть палец. Использовать в качестве салфетки сидящюю сзади тетку довольно рисковано, поэтому он довольствуется чьей то собакой.
-Да я и не спорю, прокуратура, - смягчаюсь, - …Иди с богом, - вкладываю в руку нищего кусок шашлыка,- но ведь сыпал…
Рядом мельтешит какой то хлыщ, смесь адвоката с безродным маклером, бегает, стаканчики с вином подносит. Егорыч, транспортный прокурор и бывший афганец, принципиальный мужик - все пытается вложить ему в руку хрустящюю купюру с портретом Григория Сковороды. Адвокат ловко изворачивается и бежит за порцией жаркого. За столиком напротив сидит шумная компания свекольного цвета дядек и ведет дискуссию о тонкостях алкогольной инженерии – один левой рукой изображает виноградную гроздь и, держа вилку в правой, пытается отсечь себе мизинец, как непривившийся. Его оппонент возмущенно икает. Сбоку стоит дикий хохот, изредка переходящий в визг и слышатся обрывки слов «….астрация», «….титуция», едкий дым щиплет глаза и мерзнут ноги.
На пятом стаканчике звук теряется и мы переходим на международный язык жестов: Глеб Егорыч энергично машет головой из стороны в сторону, рискуя разбить огромный нос о деревянную стойку, я изредка киваю, причем, с каждым кивком тощий маклер прибегает с очередным стаканчиком божоле.
После порции Черного Доктора к прокурору возвращается человеческая речь:
-Мне бы твоя помощь нужна, дизайнер, - Глеб Егорыч вдруг потерял интерес к рисовым зернам.- Надо бы в Киев сьездить, коллегам помочь. Они там в министерстве снова какой то марафет затеяли, а работать некому – Рождество как никак. Если не поможешь, завалят сдачу объекта. Так что бери своих бойцов и дуй в столицу. Все расходы – за мой счет. Заодно красного вина с собой прихвати. Мол, презент из Мукачева.

-Придется «полтора брата» с собой брать, - стряхиваю капли Доктора на язык, - да и инструменты какие то…

-Что за «полтора брата»?, - Егорыч указательный палец в вино опустил, греет,- Одного помню, Йончия-плиткореза…, а второй кто?

-А второй…,- стучу пластмассовым ножом по лбу, - недоумок слегка, Витькой кличут, в эволюционном развитии застрял где то возле палеолита. Но в качестве подсобника прокатит.

-Это не тот, что свадьбы по субботам возит?,- Егорыч смеется, -говорят, когда у него бензин на переезде кончился, невеста фаетон через рельсы толкала?

-Он самый,… прошлой осенью умудрился маму жениха на вираже потерять – передняя дверка в машине отвалилась.. ..не подсобник, а росвиговское чудо…тьфу, дьявол!,- я ногу отдернул и снизу завизжала собака, похоже прищемил что то ей, - изумительный дебил. Словом, бриллиант в навозе… или навоз в брильянте… хер поймешь...

-А, так это тот Витек, что угря живьем проглотил? - Глеб Егорыч поколыхал пальцем в вине. - Или брешут люди?
-Ну чего сразу брешут... я сам видел. Хотя нет, я не видел, щупал - так вот этот угорь толкался в животе у Витьки - просто фантастически... Как маленький ребеночек.
-И что, выкакал твой подсобник назад рыбеночка?
-Ага, - я глотнул вина, - выкакал... через ротовое отверствие в голове... Эх, вкусное вино, Егорыч, накапай еще.. Короче, поплавали мы на Шацких Озерах обалденно, рыбы набили, в баню сходили, но домой то ехать надо. А кроме пупканутого Витьки за руль и сесть некому: Йончик всю жизнь на велике передвигался, Ролик только на автоматике ездит... немец, йопта, ... а я, как сел за баранку, так сразу и слез оттуда - та ну нах, Егорыч, у меня столько силы в руках нету, чтобы руль этой "буханки" без гидравлики поворачивать. Короче, пристегнули Витюху к катафалку, а он, подлец, крутится, вертится - угорь видно в животе возбудился. Хорошо что мы еще Витю тертыми яблоками с морковкой накормили, создали подходящюю микрофлору для угря, так сказать...
-Это зачем?, -удивился Егорыч.
-Ну, старый способ транспортировки рыбы... Вон еще Сабанеев писал, что если рыбе под жабры сунуть яблочные дольки, то она неделю может жить без воды. Раньше, при царе, так живых карпов в Москву доставляли. Целыми корзинами... так вот, накрошили мы в Виктора яблочек, морковки натерли, сахаром присыпали и лимонную клизму через ректальную вену ввели - хоть бери да запекай на огне, мерзавца... Угорь крутится в брюхе, но не так сильно как раньше, видать, сахарин ему понравился. Поехали, одним словом... Катит Витя по шоссе, как хер в стакане болтается - носит его от обочины к обочине. Едет криво, но медленно - боится по тормозам жать, чтобы угорь на руль не выплюхнулся. И, как назло, сразу за поселком нашу похоронную колдыбайку патруль тормозит. Че то там эпидемически-экологическое на машине у них написано. Баба в белом халате с приборчиком суетится и два мента ее охраняют. Один постарше, с белым нарывом на носу, к Витьке подходит, посмотрел так ему внимательно прямо в глаза:
- А ну дыхни, - говорит.- Что то у тебя глаза красные.
"Ну, -думаю,- тут тебе и смерть пришла, милиционер ты мой бесценный... Если ж Витька щас дыхнет, то эта грымза в халате с тобой до вечера будет возиться."
-А может не надо? - говорю я вежливо. - У него дыхание совсем несвежее... не ментоловое ни хрена. Зубы последний раз в пионерлагере чистил. Кстати , он с того времени и не пьет - шибанутый аскет. Бродячий оракул-целитель... хотите, Вам прыщ на носу вылечит?
-Дыши давай, прыщеватель!
-Да трезвый, я, командир, как овца! Три дня, йома-йо, ни капли спирта во рту! - Говорит бледный Витька и дышит рыбьей отрыжкой прямо в нос менту. - Жру сырую морковь вторые сутки, йопта!
Гайца от такого рыбного перегара аж скособочило. С левого глаза сразу все ресницы высыпались и нарыв на носу открылся.
-Они что, тебе по очереди в рот насрали? - на нас показывает и сам отхекивается, сморщился и ладошками машет. А хули ж ты думал: запах средневековья с рыбных рядов донесся... я ведь предупреждал. Мент скупую слезу пустил, дыхание затаил, но не унимается. Принципиальный.
- Идем в трубку дышать, Виктор Филипович.
-Товарищ милиционер, - я вмешался. - может давайте пацифистский союз заключим? Он трезвый, клянусь здоровьем его мамы... просто пришпандоханый маленько. Натуральный образ жизни проповедует, не моется годами, ходит без трусов. Непризнанного пророка из себя корчит...Мы ведь с Вами христиане, товарищ капитан , а христиане к юродивым всегда снисходительно относились...
-Идем за мной, юродивые христиане! - Милиционер рукой махнул и в свою эпидемическую будку зашагал. А за ним тетка с хитрым приборчиком стучит каблуками от возмущенния:
-Да у них превышение вредных выбросов, Николай Васильевич! Будем протокол составлять! Штрафные санкции!
"Ах так! Штрафные санкции?!- у меня от гнева аж пукательный орган сжался, - Хорошо! Сейчас я Вам устрою превышение выбросов. Отпротоколю Вас по самые фалопиевые трубы!... Вы, инспектора экологические, сегодняшний витькин энерговыброс на всю жизнь запомните."
-Идем, Витюха, - беру подсобника под руки,- оставим женщине незабываемый штраф на память. Пусть за ним поухаживает.
Разместились в будке, тетка протокол пишет, а я психологическую почву деликатно подготавливаю:
-Эх, снова невезуха, - вздыхаю горько, - опять мне за тебя, Витька-мразь халявная, штраф платить прийдется...
-А почему это Вы будете платить? - тетенька удивилась и ажурная башня из склееных волос дрогнула на ее голове . - Транспортное средство не на Вас же зарегистрировано?!
-Вы понимаете, мадам, - говорю я скорбно, - Этот Виктор Филипович - такой тунеядец и скряга, каких свет не видывал. Какой там штраф... за десять баксов готов себе коленку просверлить, уродец... Причем, насквозь. Жадный до капусты ужасно... Недавно, дармоед, американцам половину своего желудка выгодно продал и вживил в себя неясное биосущество, чтоб ему пищу измельчало в животе. Все из за денег, мадам. Вон, видите у него правый глаз косит слегка?
-Вижу, - женщина оторвалась от протокола и прищурилась на Витю. Мент незаметно поплевал через плечо.
-Это временный протез.- Я печально поджал губы. - Он свой глаз в Венгрии за тыщу двести долларов сторговал, а себе страусиный имплант хочет вживить. Он значительно дешевле. Тоже синий... Вы не знали, что у страусов глаза синего цвета? И по размеру совпадают с человеческим.
-Не-е-ет, - удивленно протянула санитарная женщина. Милиционер украдкой глянул на себя в боковое зеркало и повращал одним глазом.
-Теперь будете знать... Да что там глаз... Такого скупердяя как Виктор поискать надо: в прошлом году пятьсот гривен в пари выиграл. Вы не поверите... на спор высосал у покойника из носу все сопли. Мы одного старичка как раз на этом катафалке в морг доставляли. Так Виктор решил бабла подкосить на шару...Помнишь того мертвеца, Сигизмунда Сидоровича,... А?!...тебе говорю, жлоб нерадивый!
С этими словами я хорошенько шлепнул Витю по согнутой спине. Он в этот момент склонился над протоколом о загрязнении окружающей среды и шевелил губами, пытаясь осознать суть правонарушения. И тут, не знаю, возможно угорь от моего хлопка проснулся, а может Витя вспомнил вкус соплей Сигизмунда Сидоровича, но вдруг он неприлично икнул, выпучил влажные страусиные глаза и издал чавкающий звук. Затем из ноздрей подсобника брызнула коричневая слизь, а изо рта прямо на государственные бумаги выплеснулся скользкий угорь. Он был облеплен яблочно-морковной массой и красиво блестел. Свежевыблеванная рыба яростно извивалась и щелкала пастью. Изрыгнув угря, Витька бодро чихнул, вытер морду казенным полотенцем, достал из за уха пожеваную спичку и, вставив ее промеж зубов, произнес:
-Насчет Сигизмунда Сидоровича ты гонишь, шеф. Я тогда не пятьсот, а тыщщу гривен срубил... Нинка еще босоножки купила и мне спорти...
Но об удачном приобретении босоножек ни прыщавый милиционер, ни тетя-врач не узнали. Мент с искаженным лицом выскочил из экологической будки, пал на желтую траву и, порвав китель, возвел глаза к небу. Трясущимися губами он что то бормотал в небеса, а его молодой коллега бежал к нам, расстегивая кобуру:
-Что, Коля, где?!? Кого гасить, Коляны-ы-ы-ыч??!
Тетка на каблуках в этот момент окончательно проявила свою лживую сущность и, вместо того, чтобы охранять окружающюю среду, принялась злобно бить невинного угря картонной папкой. Волосяная башня на голове у нее увеличилась вдвое и некрасиво растрепалась. При этом эпидемическая врачиха визжала так, что в шкафчике треснуло несколько химических колб и боковое стекло в лабораторной машине. Я был удовлетворен.
-Ладно, Вы тут природу охраняйте, мадам, - сказал я, беря за плечо Витьку, - а мы, пожалуй, поедем. Впрочем, у меня в машине еще два таких хунвейбина сидят, могу позвать их сюда, протокол подписать. Как свидетелей. Тоже посконные христиане...
-И чего?, - Глеб Егорыч так заслушался, что даже забыл палец из стакана вынуть, - куда угря то дели?
-Да забрали мы его, Егорыч, от этих бездушных тварей и обратно в чистое озеро отпустили. Заслужил свободу угорь... А приборчик этот крендебобельный, что газы в машинах меряет, Витька все же спионерил... - я подозвал тощего маклера, -ну ты наливай , дружок, не стесняйся. Розовый траминер тащи.

© Yodli