Когда мне было пять лет, я подслушивала разговор мамы с бабушкой Надей и узнала, что у моей троюродной сестры Леночки Бакулевой - опасная болезнь. У нее - серьезный ухожор.

Известный припев из знаменитого мультика я до сих пор привычно пою так, как я его услышала в первый раз: "Тилитили драли Валю".

Моя кровать была расположена перед книжными стеллажами и я любила сквозь полусон вглядываться в буквы на книжных корешках. Там было много прекрасных слов. Например ДЖАВАХАРЛАЛ НЕРУ - это было напечатано большими серебряными буквами. Полагаю, мое тесное знакомство с этим мистическим словосочетанием стало причиной того, что будучи уже глубоким октябренком, я все еще полагала, что гимн, который каждое утро играет из радио в бабушкиной комнате, начинается со строчки "Союз Неру с Шимой - республик свободных".

Зато я прекрасно знала, что такое "сталин". Я однажды услышала это слово, подошла к папе и спросила его "Папа, а что такое "сталин"?" И папа сказал: "Дерьмо". Бабушка начала ругаться, что он употребляет гадкие слова при ребенке, разговор таким образом прервался, и я надолго осталась в убеждении, что "сталин" - это приличный вариант названия это неприличного объекта. Помню, я пару раз даже пыталась употреблять этот красивый термин: "Тетя Муся, вы в гостиную не идите, там наш Тузик сталина сделал, я сперва уберу!

В семь я очень любила песню Высоцкого про волков, только меня немножко сердило, что я - вся из себя такая специалистка по собакам - не знаю, о каких собаках там поется: "кричат загонщики и лают псы-дарвоты..." Когда я спросила про дарвотов у девушки-инструктора на собачьей площадке, та подумала и сказала, что это такие волкодавы - очень редкие. Вроде бы, из Шотландии.
Ну, со злополучным Костей шаландно-кефальным, я была неоригинальна, все неодесские дети страны пели злосчастный тамошний припев кто во что горазд. В моей версии Костю обожали "молдаванка" и "пэресса", что я понимала как метафору, обозначающую самый широкий спектр восхищенных дам по национальностям и социальному положению.

В четвертом классе Ира Гончаренко рассказала мне, что ее папа говорит: наши "Жигули" называются заграницей "Лада", потому что по-заграничному "жигули" - значит "моча". Лет до двадцати пяти я как-то машинально жила с этой аксиомой, а потом вдруг сообразила, что Ира, видимо, так интерпретировала слово "мачо". (А жиголо с мачо перепутал, видимо, ирин папа)

Но это все, конечно меркнет перед тем, как дядя Джон учил стих Пушкина. Дядя Джон учил его шестой час, а папа, живущий в той же комнате университетского общежития, пытался не сойти с ума, слушая, как дядя Джон снова и снова повторяет за голосом из магнитофона

"Йа вас льюбил безмойвно... "

- Джон, - сказал, наконец, папа. - А ты вообще понимаешь, что ты учишь?

- Конечно! - откликнулся дядя Джон. - Я понимаю все до последнего слова!

- Ну-ка, переведи! - сказал папа.

- Я вас любил - I loved you.. безмолвно - silently, tacitly... без одежды - without clothes...

- Как дай вам бог любимой быть другим! - восторженно не удержался папа

© tataole