Датчики показывали норму. Почти норму. Мне надоело ждать. Нетерпение оказалось сильнее благоразумия.

Чёртова одышка. Прошёл я совсем немного, а лёгкие уже вопят о помощи и мышцы ног деревенеют, отказываясь подчиняться. Добравшись до первой площадки, я упал на колени и попытался восстановить дыхание. 1792 ступеньки – так написано в путеводителе. Это много. Очень много. Но я же не отступлюсь в самом конце пути. Конечно, нет. Тем более, спешить некуда.
В ресторане полно посетителей, свободных столиков не было, и я подсел к парню с ноутбуком.
- Не помешаю?
Он даже не удостоил меня взглядом.
Париж даже с нижней площадки смотрится впечатляюще. Похож на огромный пирог, разрезанный на сотни кусков разного размера и разной формы.
- Как тут пыльно, - я стёр рукавом слой пыли со столика. Парень пялился в монитор, словно меня здесь не было.
Не увидев нигде официанта, я достал из рюкзака бутылку коньяка. Настоящего французского, самого дорогого, который я только смог найти в магазине. За бокалом идти было лень, и я отхлебнул прямо из горлышка. Нет, я не гурман. Коньяк, как коньяк, ничего особенного.
- Какая красота, - я откинулся на спинку стула и достал из кармана сигару. Тоже самую дорогую. Кто сказал, что я не могу себе этого позволить.
- Поддержите компанию? – я протянул бутылку парню, но тот опять никак не отреагировал. Ну, да, конечно, эти чёртовы лягушатники не бельмеса не понимают по-русски. – Ну, как хотите. За Париж!

Всегда мечтал посмотреть Европу. Раньше я не мог себе это позволить. Не было времени и денег. Не было даже загранпаспорта. Был страх перед ОВИРами, визами, турагенствами, границами и таможнями. Даже мечтать не мог о такой возможности.
Но сейчас всё изменилось. Теперь я сам себе хозяин, и весь мир покорно распластался у моих ног.
Первое, что я сделал – это купил путеводитель. Толстую книгу с красочными иллюстрациями на глянцевой бумаге. Каждая страна представляла свои достопримечательности, обычаи, кухню, карты крупных городов, краткие сведения, местные нюансы – сколько чаевых давать официанту или таксисту, или что означают определённые жесты.
Вру, это было не первым. Сначала я ограбил банк.

После передышки идти стало легче. Добравшись до второй площадки, я снова зашёл в ресторан, размещённый в стеклянной галерее. Но окна были настолько грязными, что рассмотреть что-либо оказалось затруднительно.
Я ещё хлебнул коньяка, поболтал с барменом, подмигнул дамочке в цветастом платье и пошёл дальше.
Город разливался всё шире и шире и, казалось, нигде не кончался. Терялись детали, картинка делалась всё долее пастельной, а на ещё большей высоте становилась акварелью. Я остановился, сел на ступени и достал книгу. Итак, что здесь у нас видно?
Буровато-синей змеёй петляла Сена. Вдалеке, на фоне невысоких домиков чёрным кирпичом вырывалась в небо башня Тур Монпарнас, с другой стороны, на холме Монмартр белела базилика Сакре-Кёр. А вот Лувр резко выделяется своей роскошью и богатством. Так, а это что? Деловой центр Дефанс нарушает гармонию старого города, выпячивая небоскрёбы с давно немытыми окнами. Где-то здесь Триумфальная Арка. Вот же она. Какая красота! Воистину, увидеть Париж и умереть!

Охранник в банке благоразумно сделал вид, что ничего не замечает. Я набил карман валютой. У меня в жизни не было столько налички. Но я не жадничал. Банков на моём пути будет предостаточно. Куда не плюнь – везде банк. Банки и аптеки – самый распространённый бизнес.
До Парижа около трёх тысяч километров. Плюс пару тысяч я накинул на отклонение от маршрута. Итого пять. С помощью простой арифметики я посчитал, что моё путешествие займёт около года, учитывая все непредвиденные задержки в пути.
Я нашёл спортивный магазин.
- Что вы посоветуете из велосипедов? – поинтересовался у продавца.
Он лишь пожал плечами, мол, выбирайте сами, на ваше усмотрение.
Не люблю автомобили. Мерзкие жестяные гробы.
Велосипед пришлось доводить до ума, смазывая маслом его пересохшие суставы. И вот я налегаю на педали в направлении запада. Бон вояж. В добрый путь.

Полпути я уже прошёл. Триста метров – это сто этажей. Немало для уставшего путника. Я всё чаше отдыхал, присаживаясь на ступени. Плюс поднялся ветер, несильный, но довольно неприятный. И стало припекать солнце. Рюкзак я оставил и теперь шёл налегке. Первое впечатление от панорамы города прошло, и теперь я всё реже смотрел вниз. От высоты кружилась голова.

Мои расчёты оказались неверными. Я изменил маршрут, я заблудился, мой путь перегородили Карпаты, я разрывался между Римом и Амстердамом. Хотелось побывать везде. Я всё больше уставал и оставался в одном месте по несколько дней. Я думал, что некуда спешить и у меня полно времени, но очевидно датчики обманули.
В Кракове я отравился паштетом из гусиной печени. Две недели из моей задницы выливалась пенистая жидкость, я блевал каждые полчаса, лицо приобрело синий оттенок, обезвоживание и боли во всём кишечнике измотали меня совсем. Но я выжил. Потому что у меня была цель.
В Чехии на меня набросилась свора одичавших собак. Их оказалось больше, чем патронов в магазине моего пистолета. Я отбился от них, но всё равно был искусан и не мог двигаться дальше, пока не залечил все раны на руке и ногах.
Мне приходилось пережидать непогоду. А потом наступила зима. И я застрял в небольшой австрийской деревушке с видом на заснеженные Альпы. Запаса дров хватило до весны. От скуки знакомился с соседями и часами мог болтать с продавщицей из ближайшей лавки. Я покупал бутылку шнапса и консервы, никогда не брал сдачу, но за это мучал её рассказами из своей жизни. Она терпеливо слушала и улыбалась, демонстрируя ровные белые зубы. Я называл её Грехен. Почему нет?

Двести семьдесят шесть метров. Третья площадка. Чувствую себя птицей. Ветер треплет пиджак, волосы и бороду. Смотрю вниз на покорённый город, состоящий только из крыш, улиц и зелёных пятен парков. Не нужно было пить этот коньяк. Скрутило живот и меня стошнило на пол кровавым месивом.
Переход через Альпы меня не вдохновил, и поэтому Риму я предпочёл Амстердам.
Я сменил тринадцать велосипедов. Ограбил шестнадцать банков. Ночевал в самых шикарных отелях в самых лучших номерах. Носил золотые часы. Одежду я не стирал. Я всегда покупал новую. Разве мог я себе такое позволить раньше? Хотя, с другой стороны, только сейчас я понял, сколько ненужного, лишнего создаёт человек. Целые индустрии производят горы бестолкового, необязательного хлама, без которого тысячи лет обходилось человечество и обошлось бы и сейчас. Ни один телевизор не стоит глотка чистой воды во время жажды. Кстати, с водой проблемы, кто бы мог подумать. Найти воду гораздо сложнее, чем те же золотые часы или велосипед. Но я приспособился. Попробуй не приспособиться, когда на кону жизнь. Жизнь ражи мечты.

- Мсье, сколько стоит вот этот костюм? Сколько? – я посмотрел на ценник. – Да это же целое состояние. Сейчас посмотрю, сколько у меня в наличии?
В наличии хватало. Я положил пачку денег на прилавок.
- Сдачи не надо. У вас есть отдел обуви? Там? Благодарю. Хорошего дня, мсье.
Сегодня праздник и я должен выглядеть прилично. Нет, отлично! Блистательно!
Я искупался в Сене, помыл голову, подровнял бороду, причесался.
Прямо на пляже нарядился в новый наряд. Представляете, на мне носки на сорок евро. Шик!

На весь путь у меня ушло пятнадцать месяцев. Счёт дням я потерял, но судя по погоде, близилась осень. Я вошёл в Париж. С триумфом, я покорил этот город уже тем, что смог добраться до него. Датчики врали. Я чувствовал, что мне осталось совсем мало, и было бы обидно, если бы я окочурился, не дойдя до мечты несколько километров.

На самой верхней площадке, там, где был маяк, сидел на полу человек.
- Здравствуйте, - я протянул ему руку, но он не ответил на рукопожатие. Но я не обидел, мне нужен был слушатель, и он вовремя здесь оказался. А слушать он умел, это точно. – Прекрасный вид, не правда ли? Знаете, я не жалею, что так случилось. Я бы сейчас работал обычным проектировщиком за мизерную зарплату. И никогда бы не мог позволить себе увидеть Париж. Вас интересует, как я выжил? Какая разница. Ну, ладно, расскажу. Мы проектировали бункер для олигарха, который рассчитывал укрыться в нём в случае полного пипеца. Бункер рассчитан на четверых человек. Эти четверо в течении десяти лет могли прятаться под землёй в ожидании, что когда-нибудь можно будет выйти на поверхность. Я тоже хотел такой бункер, и поэтому в окончательный план внёс небольшие корректировки, позволяющие попасть внутрь через вентиляционный канал. Думаю, вам не особо интересны технические моменты. В общем, я туда попал, убил олигарха и его семью, и восемь лет сходил с ума в этой одиночке. Но потом датчики показали норму. Почти норму. И это «почти» меня почти убило. Ну, что вы всё молчите?
Я наклонился, поднял череп собеседника, покрутил в руке, сказал банальное «Бедный Йорик», и швырнул его вниз. Череп пропал из виду, даже не долетев до земли.
В висках стучат молоточки, в животе снова начались рези.
Что ж, пора и мне. Париж я увидел, теперь осталось…
Я взобрался на перила и в последний раз осмотрел мёртвый великий город.
© goos