В децком саду я мечтал стать Робин Гудом. Отнимать у богатых (пусть тоже поплачут!) и отдавать бедным. Олигархами я считал государство в лице администрацыи децкого садика, а нуждающимися и униженными - себя и свою двоюродную сестру. И я методично втечении нескольких месяцев пиздил государственае имущество и расхищал народное добро. Машынки, танчики, солдатики, пестики, кубики, хуюбики, куклы с децкой посудой для Наташки… Вобщем, всё што плохо лежало и прецтавляло для меня хоть какой-то интерес.

Как водиццо, фраера сгубила жадность. Мой коллега по горшку сопливый мальчик Павлик притащил в сад компас с фосфорными стрелками, которые ахуительно светились в темноте. Чорная зависть когтями вцыпилась в мой неокрепшый организм и я решыл пойти на преступление. Во время тихого часа я стремительным нинзей прокрался в раздевалку и бессовестно тиснул заветный компас из павликового шкапчика. Я чувствовал што беспесды иду против совести. Маленькие ручки дрожали, а незнавшие волос подмышки в одначасье стали мокрыми. Я забрался в сваю кроватку и укрылся одеялом с головой. Я всматривался в волшебный зелёный свет, излучаемый стрелками и моя измена отступала. "Ахуитительно!" - думал я, высовывал башку наружу, хватал свежего воздуха и вновь нырял под одеяло.

А вечером за Павликом пришла баушка и заплаканый внук расказал ей о пропаже. Воспитатильница и старая песда шманали один за другим личные шкапчики неповинных детишек, а я стоял и смиренно ожыдал божьей кары, с трудом сдержывая желание насцать в колготки и мечтая о волшебнике, который прилетел бы в голубом вертолете и порешил бляцких сцук, приближающихся к моему шкафу. Естесно никто не прилетел и пришедшая за мной мама, обнаружыла своего засранца стоящим в углу. Несматря на дикие визги в принудительном порядке я был доставлен домой. Отец не мог забить болт на такое вопиющее событие, хотя достаточно редко принимал участие в моём воспитании. Я огрёб песды по полной. Тот факт, што папик сам вытащил с завода почти 29,5% основных фондов предприятия на котором трудился, суд счёл неотносящимся к делу. Я чотко понял, што не смогу стать достойным продалжателем дела Робин Гуда и где-то с неделю я претпочитал есть стоя.
Через некоторое время, прослушав радиопастанофку "Маша и Витя протиф диких гитар", я пачуствовал острое жылание стать нивъибенным гитаристом и тут же выдвинул предкам категоричное требование купить мне самую "дикую гитару". Но поскольку произвоцтво музыкальных инструментов для шестилетних спиногрызов ещо ни одной фабрикой освоено не было, мне приобрели красную пластмасовую балалайку со струнами из лески. Оттачивая исполнительское мастерцтво, раз в 10 минут я рвал нахуй эти струны и вканец зайобанный батя модифицыровал инструмент в бас-балалайку, захуярив на неё леску-милимитрофку со своего спининга. Я упорно продолжал репетицыи и к первому классу мне купили настоящую гитару.

Лет в тринацать я начал подумывать о карьере порнозвезды. Но для начала решыл растаццо с заебавшей меня дефственностью. Страна уже начала по децылу двигаццо в направлении развитого капитализма и товаро-денежные отношения постепенно входили в моду. Для скорейшего осуществления задуманого были необходимы финансовые инвестицыи в мароженое, цветы и прочии веские аргументы для совращения подружки. Мне пришлось вспомнить децсадовские навыки. Втроём или четвером мы взламывали стремительно начавшые плодиццо котеджы и фазенды, выносили стройматериалы и толкали добычу на чорном рынке по спекулятивной цене. Вскоре с дефственостью было покончено и я, такскать, завязал. Меня стала мучать совесть в лице мамы, которая начала жыво интересовацца почему это у её чада постоянно спина на куртке вся чорная. Не мог же я сказать ей, что это следы от рулонов рубероида! А говорить то, што я упал в грязь в восьмой раз было бы просто блять неприлично!

В девятом классе я заболел радиолюбительцтвом. Я поехал на барахолку и на последнее бабло купил трёх(!!!)литровую банку хлорного железа для травли плат, а над кроватью повесил фотографию Попова. Подписался на "юный техник" и обошел всю родню и соседей, изъяв у них всё, што имело хоть малейшее отношение к радиодеталям, включая провода и сгоревшые кипятильники. Около двух с половиной месяцев я упорно выпаивал из печатных плат все эти йобаные диоды и транзисторы и акуратно сортировал добытое по разным ячейкам неустойчивай конструкцыи, склееной из хУйевой тучи спичечных каробкофф. Когда всё было готово, я приступил к воплощению в реальность "схемы электрической-принцыпиальной бытовой цветомузыкальной установки", опубликованой в беспесды упомянутом выше журнале.

Закончилось увлечение так же быстро как и началось. Меня конкретно ухуячило током, потому што данная схема не включала в себя блок питания и работала от 220 ниибаца вольт, а я волнуясь перед пробным запуском, упустил это из виду. Но документы в энергетический техникум были поданы…

На третьем курсе мне попалась кассета металлики и "дикии гитары" опять ворвались в мои мечты о будущем. Через месяц я называл металлику йобаной попсой и фтыкал в сепультуру и напалмов. Я собрал банду отморозков и распесдяев и мы начали репетировать. Через год я планировал выступить на разогреве у тиамата и со сцены открытым текстом заявить всему миру, што айрон мейден - пидары и уебаны. Мы успели дать два беспесды аншлаговых концерта в родном городе, когда в один из блять дождливых ноябрьских дней почтальён мне вручил приглашение выступить в москве и… повестку в армию.

Как любят писать в книшках, два года пролетели незаметно, но группа уже умерла. Кто то спился, кто то женился, а кто то стал диджеем… Хуже всего то, што я сам уже не знал кем хочу стать. К тому же бля рынок труда не предлагал вакансий суперстаров, мегазвезд или хотя бы монстров тяжолово рока. Я забил на музыку и пошёл работать кладовщиком. Заёбывался помню песдец как. Особенно уставали руки. Потому што я их подкладывал под голову когда давил на массу на рабочем столе (not desktop) и они непахуйне затекали.

Денег плотили соотвецтвенно и я попиздавал в торговые агенты, на всякий случай предварительно поступив в институт на заочное отделение. Около года разъезжал по весям необъятной родины, потому шта предлагаемую мной хуету покупали тока в райцентрах, а в городах она и в хуй никому не впилась бы. Каждая камандировка беспесды достойна отдельного креатива, но я быстро выдохся от бесконечной череды неотапливаемых гостиниц и местных девок в салатовых спортивных костюмах и с фиолетовыми волосами.

И вот уже пять лет я работаю манагером и каждый раз на свой день рождения я ахуеваю от этой безысходности. Я стал тем, кем никогда не хотел быть, и никогда не стану тем, кем мечтал. Ну кроме разве што Робин Гуда…

З.Ы. Я почти сафсем разучился играть на гитаре…

Муф