Дело было в далекие девяностые, для меня совсем не лихие. Бандитом я стать не мог, мне трудно ударить человека по лицу, а деньги никогда не были для меня настолько серьезным аргументом, чтобы из-за них начать это делать.
Я работал, бросив институт слесарем. Но настал не очень удачный день, когда осмотрев себя я увидел, что вещи и обувь окончательно износились.

Зарплата, которую я получал на сельхозремонтном предприятии, могла обеспечить меня едой, но не кроссовками, которые я таскал каждый день. Вид у них уже был не очень. Пальцы грозили вырваться наружу, а подошва остаться на асфальте. Впереди же ждала зима. Куртка не помешала бы. На семейном совете было решено отправить меня с челноками в Венгрию. Мама уже раз съездила за границу, вполне удачно, и в надежде, что мне передались её гены, умного и практичного человека, сказала:
- Только держи деньги в трусах.
Для исполнения этого важного напутствия, к семейникам с внутренней стороны был пришит карман.

В поездку меня собирали использовав все возможные семейные связи. В результате, я получил большой баул из брезентовой ткани, половину универмага "Солнечный", в котором работала тетя Соня, мамина подруга, парочку велосипедных насосов достал друг Лёха, а шесть крестовин от автомобиля Волга, принес отец.
Сбор нашей группы был назначен в Киеве, на ж/д вокзале. Оттуда мы должны были ехать до Чопа, а дальше пересесть на автобус. На нем уже делать свой коммерческий тур. Причем вернуться в родной город, мы должны были этим же автобусом. Почему он не забирал нас из него, было непонятно, но в тот момент меня это не удивляло. Удивляло другое. Я первый раз выезжал за границу. Это же как первая девушка, всё ново, и хочется разобраться в деталях.

И вот киевский вокзал. Осенний полдень. Я тужусь, и тащу на плече свой баул, весом больше пуда. На перроне стоит амбал, и командует. Под его дирижерские покрикивания, торговая братия растянувшись в цепочку довольно шустро закидывает в тамбур сложенные на перроне вещи. Я подхожу, сверяюсь с вагоном, даю проводнице билет, кидаю баул в общую кучу, и пристраиваюсь к цепочке.
Амбал одобрительно хмыкает, и через какое-то время, мы уставшие, но полные денежных надежд, всей группой размещаемся по плацкартам. Знакомимся, ходим с тостами - "Чтоб енг стоял, и баксы были!" между компаниями, и выпиваем. Поезд дернулся, вокзал поплыл и путешествие началось.

Одним из моих попутчиков был длинный Славик. Он работал на радиоприборном заводе, неплохо зарабатывал, но видно он редко вырывался из-за жениной опеки, потому что быстро накидался водкой, и полез на вторую полку спать. Где валяются его сумки, его не особо интересовало. Он скоро захрапел, не забыв снять ботинки, и его длинные, в вонючих носках ноги доставали до середины прохода. Толчки проходящих пассажиров не производили на него эффекта, поэтому все смирились.

Было приоткрыто окно, и скоро про него забыли. Все балагурили, рассказывали анекдоты, флиртовали. Ночь наступила незаметно. Вагон постепенно затих. Ближе к полуночи, когда укрывшись худыми байковыми одеялами мы слушали глухой перестук колес, поезд неожиданно затормозил.
В нашем отсеке раздался сильный грохот. Что-то упало. Я открыл глаза, и мне предстала картина: перед приоконным столиком, положив на него лоб и опустив руки вдоль тела, стоял на коленях Славик. Он то приоткрывал осоловелые глаза, то вновь их закрывал, не в силах бороться со сном. Иногда он всхрапывал и свистел. Когда поезд опять дернулся, он встрепенулся, и залез к себе на полку.

Я переглянулся с разбуженными соседями, и грянул дружный хохот. Следующие полчаса были посвящены экспертной оценке траектории, которую должно было описать тело Славика, перед тем как припечатать стол. Высказывались разные предположения о том, что когда человек пьян, в нем наверняка пробуждаются скрытые возможности, типа дьявольская реакция, тонкий расчет, дубовая крепость. С тем и заснули.

Утро начало лезущим в глаза солнцем маячить в окнах, и группа начала постепенно приходить в себя после вчерашнего. Я взял умывальные принадлежности, и пошел занять очередь в туалет. Когда умывшийся и причесанный, вернулся на место, плацкарт лежал, не в силах говорить.

Я спросил Игоря, небольшого похожего на грача парня, что случилось. Тот держась за живот ответил, что когда все уже встали, и поднялся гам, он разбудил нашего вчерашнего летчика. Славик сел на своей полке, свесив вниз ноги, и протер глаза. Все замерли, ожидая, что он скажет. Он улыбнулся, оглядел всех ещё мутными от сна глазами глазами, потер рукою лоб и спросил:
- У кого есть таблетка от головной боли?
И все не выдержали. Гогот стоял такой, что сбежались соседи, и когда им пересказали происшествие, они с со счастливыми лицами стояли, и рвали на себе животы
. Поездка получалась запоминающейся.

Того амбала кстати звали Витя. Когда-то в будущем, он станет личным телохранителем нашего местного авторитета, и его застрелят на глазах у шефа, тому в назидание, а пока мы прибыли в Чоп. Ожидая прибытия автобуса, слонялись по вокзалу и окрестностям, и я обратил внимание на то, что Витя с каменным лицом разговаривает на улице с парочкой таких же Вить. Здоровых, бритых, но судя по лицам, местных. Потом он что-то шепнул грачу-Игорю, который стоял рядом, и тот с каменным же лицом, поспешно направился к вещам. Начал в них рыться.

Парочка не наших Вить видя это, спешно удалилась. Странное происшествие. Когда подали автобус, и группа расселась, я спросил у Игоря, что произошло. Он объяснил, что два местных бандита приходили снять с нашей группы оброк. Но Витя заявил, что группа платить не будет, и шепнул Игорю так, чтобы слышали два питекантропа - "Неси волыну". Местные откинули сомнения, и свалили. Я бы на их месте, глядя на Витю, тоже свалил. Правда.

Но до этого щекочущего нервы инцидента, наш парашютист Славик снова нажрался. Оказалось у него слабый мочевой пузырь.
Когда он заснул на желтых пластиковых стульях в зале ожидания, прижимая к себе сумку с товаром, видно вспомнил за чем его посылали в поездку, игриво вытекшая к ногам струйка, заставила волноваться руководительницу группы, даму средних лет и нулевых организаторских способностей, которая всю жизнь просидела в библиотеке.
Не книжную, а реальную жизнь познавать она только начинала, и ужасно переживала, что нашу группу из-за Славика оштрафуют. Но все обошлось. Группа погрузилась в автобус, и мы пересекли границу Венгрии.

Моя программа минимум была купить новые кроссы, ну и шмотки конечно. Максимум - видеомагнитофон, но это в случае удачного торга. Мне было немного стыдно за мою обувь, на которую косилась вся наша группа. Пара идущих вразнос из-за оторванности от семьи девчонок из-за них не знала, стоит ли отвечать на мои улыбки.
А я всю поездку предвкушал, как надену новые кроссы , а старые с удовольствием засуну в ближайшую урну. Хотя немного поразмыслив, я пришел к выводу, что на дачу они ещё сгодятся.

Поездка наша проходила в целом спокойно и отлажено. Мы приезжали в новый город, выходили с утра на местный базарчик, раскладывали на столах свой скарб, и ждали индейцев.
После торговли закусывали взятыми из дома консервами, и отправлялись пугать аборигенов своим разбойничьими нарядами. Удивлялись тому, что машины тормозят перед пешеходными переходами, только поставь на зебру ногу, и не сигналят заглушая маты.
Ходили в залитые светом супермаркеты, и шокированные количеством телевизоров марки "Сони", притихшие и пристыженные перемещались по ним тихо, словно в библиотеке, не решаясь громко разговаривать.Цивилизация.

В последний день однако началось.
Сначала я заметил, что амбал Витя неспешно ходит по рынку с видом хозяина, а возле его вещей стоит девчонка из нашей группы, и торгует. Я подошел к нему и спросил:
- Чего сам то не торгуешь?
Он сквозь зубы процедил:
- Тише, я работаю. Вот костюм уже заработал.
Он показал мне новенький спортивный костюм, который держал под мышкой.
- Как? - удивился я.
- Как, как, - он довольно ухмыльнулся. - Смотри!
Он подошел к столу, у которого торговал какой-то челнок из другой группы, по-моему из Белоруссии, и глядя в глаза своим тяжелым, обещающим проблемы взглядом, взял лежащую перед торговцем пару носок. Засунул себе в карман, и спросил:
- Даришь?
- Конечно, конечно, - зачастил перепуганный торгаш, и довольный Витя отошел от прилавка.
- Видал, - спросил он меня.

Мне оставалось только кивнуть. Больше ничего не оставалось.
Но вечер сделал Славик. Точнее не он, а опять его пузырь. Он снова не выдержал. В этот раз Славик был предусмотрителен. Нажравшись, в бегающей среди ночи между автобусами компании, он вернулся в наш полупустой спящий, занял место грача-Игоря, и заснул.
Не знаю, что ему снилось, однако он не смог этого вынести без последствий для штанов, и пассажирского кресла. Осознав, что спать на мокром сидении не комильфо, он пересел на свое.

Меня разбудил истошный вопль руководительницы. Её схватив двумя руками за горло душил Игорь, выкрикивая вместе с матами осмысленные фразы:
- Ты мне за все ответишь старая курва. Где я спать буду?
Та хрипела, и вращала глазами. Наверное у них в библиотеке было не принято, так близко общаться с людьми. Игоря оттащили, усадили на пустое кресло, но он ещё где-то час озвучивал ужасы, которые ожидали руководительницу группы по приезду в родной город.
Славик же мирно спал, и никто о нем не вспомнил. Видно пьяным, и вправду Бог помогает.

Но вот наконец, путь домой. Быстро мелькали за окном, красивые дома и ухоженные газоны, чистые улицы и олени глядящие на автобус из леса. Потом граница, сон, и наконец мы въехали в родной город, с его серыми лицами, не наглаженными штанами мужиков, смешными прическами женщин. Как быстро однако привыкаешь к загранице.

Я дома. Мама и папа сидят на диване, и ждут, чем я буду их удивлять. Я не торопясь, со значением, достаю из брезентовой сумки коробку. Открываю. Медленно извлекаю из нее прибор, с выгнутой блестящей тарелкой, сантиметров пятнадцать в диаметре. По бокам топорщатся два телескопических усика.
- Что это? - спрашивает отец.
- Как что, - упиваясь моментом отвечаю я, - не видишь, спутниковая антенна!
И засовываю штепсель в телевизор. Начинаю настраивать каналы, но вместо ожидаемых евроньюс, эдалт, мтв, на экране отображаются до боли знакомые четыре.

Отец подходит и спрашивает:
- Сколько отдал?
- Сто пятьдесят.
- Дебил, - говорит он, - обычная антенна. Посмотри на коробке даже диапазоны указаны. На нашем рынке такие по двадцать баксов стоят.
- Но мне сказали, что спутниковая.
- Спутниковая, - смеется отец, - у лохов.
И уходит на кухню.

На диване мама сидит, смотрит на меня печальными глазами. Потом переводит взгляд на мои старые порванные кроссовки, и плачет.

© Припадок спокойствия