Вставай, вояка. Пошли. – Протягивает мне руку Леха.
- Что дембель? – без особой надежды спрашиваю я.
- Ага. Два раза. Тебе с зеленым горошком. Пиздец нам, а не дембель. Пошли давай.

Осторожно шарю вокруг себя рукам.

- Да на хуй тебе там пулемет? – возмущается Леха.
- Не скажи. Пулемет он лишний не бывает. Хуй его знает, чего там. А у нас пулемет. Да и привык я к нему. Полтора года он, падла, на мне ездит. Совсем родной стал. Только приклад немного разболтался, да я уже придрочился. Может, зама по вооружению встретим, он мне приклад заменит.
- Охуительно. Беру две. Заверните. – Леха он такой. Без прибауток не может. Особенно если курить нет. – Где ты видел, чтобы майоров убивали?
- Да похуй. Не брошу я пулемет. У меня еще две ленты осталось.

Мы идем. Небо прогибается под сапогами. Страшновато, хотя теперь то уж что.

Вниз, где догорает наша БРДМ, где ослепший лейтенант все еще зовет нас с Лехой, стараюсь не смотреть.

Бояться некогда. Леха шагает широко и торопливо, будто точно знает дорогу. Ноги у него длинные как у лося. Я и раньше за ним еле поспевал. А теперь он идет налегке, только каска все еще пристегнута к поясу. А я, со своей тяжеленной бандурой, начинаю задыхаться.

Вскоре , за облаком, встретил нас маленький вокзал. Типичный степной полустанок.

«Царствие небесное - Сортировочная»

Надпись подсказала, что мы добрались

У входа курили Фагот и Чама.

- Здоровапацаныестькурить. – Без запятых поздоровался Леха.
Чама протянул открытую пачку, как и положено черпаку. Лаки-Страйк. Леха, как и положено деду, побрезговал. На белом картоне пачки успели запечься бурые пятна. Такие же, как на руке и груди у Чамы.

Берем сигареты у Фагота. Фагот весь из себя. Челочка «сто дней до приказа» сержантские усы. Только головного убора нет. Как нет и верхней части головы. Но при его росте это его не портит.

- Давно вас?
-Да хрен его знает. Может пол - часа уже здесь топчемся. Там очередь.
- На нас заняли? – Спрашивает Леха.
Фагот молча докуривает сигарету, шелчком отправляет окурок в урну и внезапно зло говорит.
- Шаман, да пошел ты на хуй. Без тебя тошно.

Входим в зал. Нормальный зал ожидания. С фанерными скамьями. На скамьях кто – как устроилось человек двести. Все в камуфляже и в крови. Многие не в нашей форме. Партизаны ебаные. Там житья от них не было и здесь все лавочки заняли. С нашей роты человек сорок. В основном черпаки, но есть и несколько дедушек с Лехиного призыва.

Лехе стоять в очереди неохота. Не для того у него пряжка выгнута , подшива в два сантиметра и верхних пуговиц с мясом нет.

- Эй, Рыжий, вот ты где. Узнаешь? - Радуется Леха и выдергивает из толпы одного партизана.
- Узнаешь его? – спрашивает меня.
- Да хули ты доебался до человека. – отнекиваюсь я.
- Да как же. – Еще больше радуется Леха.. – Это же он тебя… А я его. Ну-ка повернись. – Крутит партизана во все стороны. Тыкает в него пальцем.– Вот моя пуля и вот и… все, что - ли…блять, ну ты и вёрткий гандон. Я ж в тебя пол магазина выпустил. Ну, Рыжий, сука, если ты мне и места в очереди не занял, то все. Пиздец тебе пришел. – Он показывает партизану свой разбитый кулак. Рыжий, оказывается сообразительным парнем, и соглашается, что давно занял место товарищу сержанту и все глаза просмотрел, его ожидаючи. Во всяком случае Леха перевел его слова именно так. А недовольным пришлось потеснится.

- Эй, пацаны! Вставай за мной! – зовет Леха сразу всех наших. - Давай, давай пацаны навались.
- А хули толку! - С лавочки отзывается дедушка Люшер. – Все равно особисты только по одному пропускают.

- Вот они охуели. - Возмущается Леха и обгоняя очередь начинает отчаянно пинать ворота.
- Открывай, интендантская морда. А то щас разнесу вам тут все к разьебаной бабушке.

В двери появляется маленькое окошко. В тюрьме такие называют «робот»

- Хули разорались, уёбки. Кому тут не терпится. – строго спросил нас старичок в белой хламиде. На рукаве хламиды красовалась красная повязка с надписью «дежурный»

- Эй, как там тебя, Петр! Давай открывай ворота. Заебались уже в предбаннике тусоваться. Пропускай всех, гнида тыловая. – Леха не намерен идти на попятную. Старичок внимательно смотрит на него и отвечает

- А тебя мордастый я запомню. Хуй ты у меня в рай прорвешься, ***обол.

Леха затыкается сразу. Его можно понять. А тут, оказывается, есть еще варианты! Ни хуя себе, сервис.
Гранатометчик Мамедов решает заступиться за своего кума Шамана. Он швыряет каску в проем окна. Весь зал ожидания разочарованно притопывает ногой.Блядь! Штанга!

- А ты амбал, вообще еще живой. только контуженый. Тебя может еще вытащат. Хули ты выёбываешся? Хули тебе неймется. Ты что, уверен, что попадешь именно в рай? – Спокойно спрашивает старичок.

Тут стухает и Мамедов. До него тоже потихоньку начинает доходить. А потом и до остальных.

Почти все сразу закуривают. Рыжий протягивает нам с Лехой пачку. У него хорошие немецкие сигареты «кабинет» Леха закуривает одну, и за каждое ухо кладет по сигарете. На черный день. Оптимист, блять.

Старичок обводит всех победным взглядом. Такой сволочной прищур я видел в школе в кабинете истории. Это же сам Александр Васильевич Суворов. Фельдмаршал.

- Заебали вы меня, уроды. – Подбадривает нас слуга царю и отец солдатам. – Пошли, сука, на хуй. Обед у меня.

Он хлопает окошком. Окошко исчезает. На Райских вратах проступает надпись « ОБЕДЪ »

В толпе появляются два обгоревших ОМОНовца, привычно заламывают Мамедову руки и утаскивают его на Райскую гаупвахту. Вот судьба. Он на губе уже четыре раза был. Чудом от дисбата отмазался и вот опять не сложились отношения с начальством.

Леха задумчиво оглядывает зал ожидания Царствия Небесного. Я понимаю ход его мысли и ставлю пулемет на предохранитель. От греха.

Одна створка боковой калитки близь Райских врат со скрипом отодвигается. К нам выходит странная компания.

- Что это за стадо! Вы солдаты или в рот ебись! – Здоровается с нами еврейского вида чувак. Судя по лоснящейся морде – Вербовщик, сто пудово.

- Короче. Кто не уверен, что в Рай – шаг вперед! – Очередь мнется, но добровольцев нет.

- Чё, ссыте, долбоебы. Правильно делаете. Таким как вы всем в аду в жопу гранату вставят. А я вам реально шанс проскочить предлагаю. И работу по специальности. Плюс паек.

- А деньги? – Спрашивает обстоятельный Фагот.

- На хуй тебе мертвому деньги. – Вербовщик меняет тон на ласковый. Есть контакт. Клиенты дозревают. Можно и расслабиться. Сейчас в ход пойдут золотые горы. Мы мнемся, но очень не хочется гранату в жопу.

- Кто не крещеный, шаг вперед. Это только русских касается.

Мы с Лехой несмело перетаптываемся на месте. Вроде и шаг сделали, а если что и отмазаться можно.

Вместе с нами добровольцев оказалось человек десять. Дедушки Фагот, Леха и Люшер. Мы с Чамой и Тюпичем черпаки, и несколько молодых. Леха шикнул на них, мол не по чину им раньше дедушек. Мало ли на какую хуйню нас тут подписывают, но молодые так на него глянули, что он плюнул на белый облачный пол и стрельнул у вербовщика сигарету. Вербовщик угостил всех.

- Служивые. Чтобы мозги друг другу дальше не ебать, сразу к делу. Есть работа. На пол года в особое воинство. А уж потом, по результатам службы посмотрим, кому в рай, кому на сверхсрочную. А кому еще куда. Нужны четверо. – Потом он обратился к своей спутнице.

-Фройлян Вероника, отберите достойных. Тех, кто еще на гражданке все заповеди нарушил.

Я бабу не видал уже полтора года. Меня, конечно, затрахал пулемет и выпуская длинную очередь из ПК испытываю острое сексуальное переживание. Но это совсем не то.

Эта арийская стерва была влита в эсесовский плащ и мягкие высокие сапоги, мягкая черная кожа обтекала так плотно, что под ним не могло быть ничего кроме пары капель духов.

Рельеф проступал весьма подробно. Особенно соски, такие, что взгляд не оторвешь. От неё пахло мокрой кожей, кофе, крепкими сигаретами и шанелью №19. У меня дыхание перехватило и пот потек ручьями от её запаха. А когда она меня стеком задела чуть не кончил в штаны.

Она прошла мимо нас как мимо прилавка, тыкая стеком в понравившихся. Попали мы с Лехой, Люшер и Фагот.

Вербовщик радостно отвел нас в сторону. Потом крикнул.

-Выводной! Готов этап во всадники А. Забирай на хуй.

За нами пришел, да хуй его знает кто. Весь в мечах, доспехах и крыльях. Загорелый такой, румяный. Выходя я замешкался из за пулемета.

Последнее что я увидел.
Распахнулись Райские врата. Заиграли «Прощание Славянки» Седой фельдмаршал вышел и гаркнул.

- Эй, шпана, пиздуйте внутрь. На санобработку. Только ноги вытерайте, засранцы.

Теперь и мы с Лехой умеем летать. Говно - вопрос. Как два пальца.....

Тут тоже есть зам по воспитательной работе. Тоже, хуесос, все мозги пролечил. Святое воинство, не святое воинство. Короче, хуй проссыш, за кого мы воюем, и против кого. Все как на том свете. На том где живые.

Фагот говорит, что мы теперь ангелы-хранители. Что когда пройдем КМБ нам выдадут форму и отправят служить. Хорошо бы, а то заебался я уже с голой жопой ходить. И пулемет натирает плечи.

Так что если увидите ангела хранителя перепоясанного поверх формы пулеметными лентами и с ПК – это я. Пулемет я им не отдам. Ебись они в рот.

После КМБ нам выдали форму и снарягу. Четыре тощих летающих клячи, четыре безразмерных черных балахона. Еще мне всучили косу а Лехе, вообще, то ли стропорез, то ли здоровенную финку. Кривая такая хуйня. ****ь, еще и ржавая. Да не ****. У меня еще две ленты остались. Не пропадем.

Остальным хуже.

Люшеру достался тяжеленный тазик на ножке. Как фужер, только здоровый и из желтого метала.

А Фаготу в небесной каптерке всучили, вообще, безмен. Ну, весы такие, с гирями и коромыслом. Штука увесистая, но все таки пулемет надежней будет.

Да, еще нам выдали положенные бумаги. Там не по русски записаны были наши новые позывные. Бумаги мы отдали на хранение Фаготу и он их тут же героически проебал.

Хуй его знает, как нас теперь зовут.

Сначало нас несло над заснеженной степью к новому месту службы. И было хорошо, поскольку это их ебучий Рай с крылатыми сержантами конкретно поднастоебенел. Как - то там душно, и солнце не светит. И амброзия три раза в день. Уже горло дерет хуже перловки. Вон мы на ангельских пайках все какие стали бледные. Даже кони.

А в степи простор. Летели и смеялись. И ветер путался в гривах и балахонах. И кони-птицы рвались вперед.

А потом чуть не стошнило.

Господня сила зашвырнула нас к родной учебке. Я так понимаю, что мы должны хранить новый призыв и всюду за ним следовать.

Солабонов как раз обрили и загнали в баню. блять. Помню я эту баню. Пар там только изо рта. Все завтра с температурой будут. Так же как мы, когда пришел наш черед.

Мы с пацанами поглядели на их тощие синие спины, на белые с порезами затылки и решили. «Да в рот он ебся вприпрыжку, этот устав их блядский. Мы теперь всегда будем лететь перед нашей ротой. Отгонять от неё всякую холеру. А патроны кончатся – спиздим!"