Пятничный вечер - это время сисек, пьяных тем и прочих офисных штампов. И наверное не самое время для хорошего крео. Но до матча бело-голубых/красно-белых ("бело" сокращаем) голубых против неголубых остается совсем немного. И на новом мусорском краснопером кичмане, самой что ни на есть химкинской зоне, в одной из блатхат разворачивается следющее действие:

Хохол, Корж, Кобель, Однобровый и Комбар базарят с зэка Уругваем

Последние лучи уходящего солнца освещали вышки ментовской зоны в Химках. По тюремному двору, в сопровождении двух вертухаев, шагал новый сиделец Луис Агияр, более известный по кличке Уругвай. Его гнали по этапу с самого Чили и вот наконец он прибыл на место своего постоянного заключения.
После беглого осмотра, помывки и пальчиков его отправили в большую камеру, где ему предстояло познакомиться со своими соседями. В хате было просторно и светло. Он знал, что старая хата была на реконструкции и временно всех перекинули сюда, и более того был этому немного рад.
Хата на Петровском славилась своим некомфортом. Проходы между шконарями узкие, буквально на три человека. Дольняк в вагончиках и отгорожен ширмочкой. Стены - невероятно-грязно-коричневого цвета. Похоже, они когда-то были белыми. Говорят, что капремонт здесь не делался еще со времен Германии - точнее, окончания войны. Очень похоже на то. В Петровской зоне при немцах - говорят - сидело по два человека. Да, вдвоем здесь было бы более-менее сносно.
Зайдя в камеру, Уругваец ту же обвел взглядом хату. Рулил хатой известный вор, сидевший однако свою первую полноценную ходку, по кличке Кобель. До этого он рулил хатой пару раз, но тут же получал УДО и откидывался.
- Здорово бродяги - сказал Уругваец, швырнув при этом на стол объемистый пакет
- Кто будешь? – спросил его лысый здоровяк.
- Уругвай, из Чили проездом. А кто за хатой смотрит?
- Кобель – сказал лысый, кивнув в сторону смотрящего.
- Мое почтение – сказал Уругвай – а куда скатку кинуть?
Кобель пристально посмотрел на новенького и спросил: “Тебя кто на киче знает?”
- Степашка, Ивашка, Нургалий.
- Ладно, слышь Хохол определи новенького. Да, кстати, чего в пакете?
- А это в гараж, для братвы кабанчик от чистого сердца.
Новенький уже собирался отправиться на свою шконку, но в этот момент к нему подошел невысокого роста крепыш.
- А ты вроде свой – сказал крепыш – не совсем конечно, но хавать с тобой можно. Ты только скажи откуда Степашку знаешь? Ты пойми, мы против тебя ничего не имеем, ты за чилийских пацанов масть держал, но если узнаю, что такими именами разбрасываешься, то сотым номером тебя в хате определю, по пять ночей спать не будешь…
- Слышь Корж, а ну срыгни от него – крикнул Кобель – опять своим порожняком залетных грузишь? И не надоело тебе быковать?
- Мочил, мочу и буду мочить подлибал недокоцанных.
- Ты боталом зря не клацай – сказал Кобель – хотя тему насчет Степашки надо процинковать. Внатуре откуда Степашку знаешь? Он человек авторитетный.
- Так я когда на пересылке в Болгарии чалился, у вас тогда как раз рамс с местными по поводу кубка какого-то вышел, так после той непонятки он меня сюда и определил. С ним тогда еще Нургалий был, так вот они сказали, что на меня они в большой надеже – тут Уругвай замолчал и задумавшись заулыбался.
- Ну че ты лыбишься как параша? – занервничал Кобель – давай дальше мели чего они там нахрюкали.
- Сказали, что форшманули вас болгары конкретно и что гнилые базары после этого среди братвы гуляют. А после по поводу какого-то Гладиатора стали базлать. Сказали, что надо эту тему разрулить иначе свои же на правилке спросят как с гадов.
- Слышь Кобель – возмутился смуглый с верхней полки – опять они кишки мутные кидают. Че за на наезды?
- А че ты кипишишься Однобровый? Забздел? –спросил Габула Кобель.
- Слушай Кобель, уроют нас Гладиаторы, и ты лучше моего это знаешь. А я против них на ментов ишачить не нанимался, не потому что я такой правильный, а потому что опарафинят Гладиаторы нас на сто чертей, а за это нам уже не отмазаться, порвут в любой точке.
- Так уж масть легла – склонив голову тихо сказал Кобель. Он и сам прекрасно понимал, что они доживали свои последние денечки. Он показал взглядом на спрятанную в шконке бутылку водки. Тут же Комбар слез со шконки и открыв бутылку сразу разлил по кружкам.
- А как же Семьшвов и Португал, они же в авторитете – вмешался Уругвай.
- Ссучились они, на бомжовской киче теперь парятся, хуля им, все у них на мазях – грустно сказал Корж.
- Господа сидельцы – обратился ко всем Кобель – выпьем на прощанье, за нас за пацанов ментовских, которых понесла кривая за фартом по бурному морю, без руля, без паруса и нет нам другой судьбы, и счастья нет, и воли нет.
В это время дверь камеры открылась и охранник приказал всем выходить. Гладиаторы уже приехали и все кто находился в камере обреченно пошли на выход.