Владимир Виссарионович Хрымзиков считал себя крутым ментом. Правда, несмотря на громадный стаж работы в органах, он был всего лишь майором. Однако его в определённой степени боялось и уважало всё управление. Если он звонил по какому-нибудь вопросу своему начальнику полковнику Нетудыхину, то ворчливая секретарша последнего обычно осведомлялась:
– А кто спрашивает полковника?
На что Хрымзиков неизменно отвечал:
– Кто, кто? Чмо в розовом пальто!
Секретарша тут же докладывала:
– Товарищ полковник, вам майор Хрымзиков звонит…
Пожалуй, вряд ли будет преувеличением сказать, что абсолютно все коллеги узнавали Владимира Виссарионовича не только в лицо, но, как поётся в песне, «по словам, по глазам, по голосу…» И все его любили даже сильнее, чем уже упомянутого полковника Нетудыхина. Почему? Немного позднее вы поймёте сами. А пока перейдём к нашему повествованию и расскажем на первый раз о самом любимом празднике Владимира Виссарионовича – его собственном Дне Рождения.

Оперативная обстановка сложились так, что это столь радостное событие нашему герою пришлось отмечать на работе: жена Хрымзикова посчитала, что, благодаря этой мере, в квартире останется хоть сколько-то не разломанной мебели и не разбитой посуды.
Владимир Виссарионович ничуть не огорчился по этому поводу. Ведь праздновать в управлении даже веселее. Отмечать начали в два часа дня. Обстоятельства складывались драматично, к четвёртому тосту собравшиеся ощущали себя лучшими друзьями. Но алкоголя оставалось ещё много. И все стали просить произнести тост секретаршу Нетудыхина, ярую противницу употребления спиртных напитков.
– Ну что вы меня просите? – возразила она. – Какой тост? Я и не пью. Вообще. Никогда в жизни в рот не брала.
Все с трудом удержались от смеха, поняв её слова самым неправильным и пошлым образом. Но тут полковник Нетудыхин назидательно произнёс:
– Ну что ты, Леночка, сегодня надо. Я сам не часто в рот беру…
Чтобы сдержать прилив радости, всем пришлось выпить ещё по одной. Владимир Виссарионович стал упрекать коллег, что никто не догадался поздравить его в радиоэфире. Впрочем, настроен он был самым миролюбивым образом и тут же пообещал лично исправить сию прискорбную ошибку. Он сказал коллегам включить радио, а сам побежал звонить в другой кабинет, где не было бы слышно их пьяного гомона.
С четвёртой попытки Хрымзиков всё-таки смог набрать номер и попал как раз в прямой эфир.
– Здравствуйте! – прозвучал бодрый голос девушки-ведущей.
– Здрав-вст-твуйте, – промямлил Владимир Виссарионович.
На этом умные ответы у него закончились. Точнее, наш майор вовсе не собирался нести ахинею, просто он ухитрился так держать трубку, что постоянно пережимал провод и плохо слышал.
– Как вас зовут? – спросила ведущая.
До Хрымзикова дошёл только треск в трубке, но он догадался, что девушка не услышала его приветствия и повторился:
– Добрый день!
Коллеги Владимира Виссарионовича, собравшиеся в отделе вокруг приёмника, так и покатились от хохота. Ведущая была слегка ошарашена и переспросила:
– Я говорю, как вас зовут?
– Так точно, понял. Я Владимир Виссарионович Хрымзиков, майор милиции.
– Ого, не часто к нам звонят люди в погонах. Ваша служба и опасна и трудна?
– Да, мы тут отмечаем мой день рождения. И я хочу передать привет своим коллегам, которые уже нажрались в соседнем отделе. Особенно полковник Нетудыхин.
Услышав эти слова, вышеназванный персонаж схватился за вилку и хотел бежать к Хрымзикову, чтобы вонзить её в него. Однако Владимир Виссарионович вовремя поправился:
– Я сказал «особенно полковник Нетудыхин» не в смысле, что он самый пьяный. Мы в милиции вообще не пьём. «Нажрались» – это значило наелись. Я имел в виду: полковнику Нетудыхину особенный привет.
Дальше в трубке у Владимира Виссарионовича снова затрещало.
– Кому ещё будем передавать приветы? – уточнила радиоведущая
В очередной раз не расслышав вопроса, майор Хрымзиков быстро смекнул, чем у него могли интересоваться, и ответил:
– Я хочу пожелать всем своим коллегам побольше преступлений… В смысле, раскрывать преступления. И чтобы вообще у них всё было замечательно.
– Я спрашиваю, кому ещё вы хотите передать приветы?
Хрымзиков сжал трубку ещё сильнее и слышал один треск, но уверенно отрапортовал:
– А ещё я хочу пожелать им счастья в личной жизни. В конце концов, если полковник Нетудыхин всегда прикалывается над другими, это вовсе не значит, что у него самого нет рогов… Но извините, меня зовёт служебный долг, – Владимир Виссарионович повесил трубку и побежал в направлении туалета.
После всего услышанного Нетудыхин хотел устроить разборки с именинником, но ему налили ещё водки и уговорили выпить на бруденшафт с Хрымзиковым. Так они помирились. Более того, полковник стал настаивать, чтобы Владимир Виссарионович вспомнил молодость и сыграл на гитаре. Естественно, верная секретарша тут же где-то нашла этот музыкальный инструмент. Делать нечего, пришлось Хрымзикову петь:

– Наша служба и опасна, и трудна,
Нам положены за вредность ордена,
Мы измучены, как психи,
Но полковник Нетудыхин –
Наш герой, и им гордится вся страна…

Как видите, первая песня была исполнена на достаточном уровне, чтобы привести в восторг культурно отдохнувшую компанию. На радостях было употреблено ещё по одной. И ещё по одной. Владимира Виссарионовича снова попросили взять инструмент в руки. Майор Хрымзиков уже не попадал пальцами по струнам, но всё ещё пытался петь:

От любых проблем милиция спасёт:
Если крот перекопал ваш огород,
Мы его для вас достанем из земли,
А коль вы в шкафу любовника нашли… – тут Владимир Виссарионович страшно заикал, и концовки песни так никто и не услышал.

Закончился вечер тем, что Хрымзиков поспорил с Нетудыхиным, что доедет до дома в противогазе.
Сначала, когда Владимир Виссарионович вломился в автобус в таком виде, все смотрели на него, как смотрят на людей, кричащих, что они внучатые племянники Наполеона или Джорджа Буша. Потом, едва он достал своё ментовское удостоверение и стал что-то неразборчиво бормотать через противогаз, все решили, что где-то поблизости террористы распылили отравляющие вещества и ломанулись из автобуса наружу. Хорошо хоть Нетудыхин успел объяснить водителю суть происходящего. А то бы пришлось нашим друзьям идти домой пешком.
Но самое интересное было впереди. Представьте себе выражение лица жены Хрымзикова, когда, открыв дверь, она увидела своего поддатого мужа в противогазе.

Происходившее дальше Владимир Виссарионович не помнил. Но, проснувшись в четыре часа утра, долго пил воду на кухне и захотел музыки. Сказано – сделано.
Майор Хрымзиков подошёл к музыкальному центру любимого сына Женечки и врубил на полную громкость первый попавшийся компакт. На беду соседей это был «Ramstein».