Перед тем, как сесть за уроки, Лёшка достал прошлогоднее фото своего класса. Он смотрел на Наташку, на её светлые волосы, голубые глаза, на её ноги, которые задорно выглядывали из-под короткой школьной формы, на начавшую появляться грудь … Возбуждение росло, Наташка очень сильно нравилась Лёшке, снилась ему ночами. После таких снов приходилось менять трусы. Возбуждение росло, правой рукой Лёшка высвободил из штанов, торчащий, как Эйфелева башня, хуй. Сначала медленно, а потом постепенно наращивая темп, Лёшка начал дрочить. «Наташка, я хочу тебя. Наташа. Наташенька», — шептали Лёшкины губы, пока рука заменяла ему Наташкину недоступную, но желанную пизду. Всё. Лёшка затолкал ношенный носок, в который только что кончил в батарею и начал решать заданные на дом задачки по математике. Вскоре ему это занятие наскучило. Захотелось чего-нибудь почитать. Лёшка задумался: «Что выбрать сегодня?» «Пышка» Ги де Мопассана была вчера, «Руся» Бунина позавчера. «Декамерон» Бокаччо? Даа! Страницы, которые нужно отыскать в этой толстенной книге, заучены наизусть. Почитать про то, как загоняли дьявола в ад? Или лучше про садовника в женском монастыре? Лёшка остановил выбор на истории про соловья, которого поймала молодая и ебливая девка. Глаза бежали по бессмертным строкам Бокаччо, а рука двигала возвратно-поступательными движениями крайнюю плоть. «Успею или не успею до конца рассказа?», — промелькнула в голове у Лёшки перед тем, как тело захлестнула сладкая истома блаженства. «Чёрт. Опять штаны спермой запачкал»,- лениво подумал он.
Надо учить историю. Исправлять двойку. У учительницы истории Ирины Викторовны грудь была пятого размера, так говорили пацаны в классе, и на её уроках Лёшка мог только пялиться на это чудо природы. Какие исторические личности? Какие даты? Пятый размер!!! Тем более учительница любила носить кофточки в сетку, которые давали большой простор фантазии, позволяя любоваться черными бюстгальтерами, с трудом удерживающими колыхающееся в них богатство. Стоило Лёшке вспомнить об истории, а значит об учительнице истории, как хуй начинал проситься на свободу, а подсознание направляла к его восставшей плоти, накаченную ежедневными тренировками, руку. На странице с параграфом об октябрьской революции случайным образом образовалось мокрое липкое пятно, Лёшка вытер его подсохшим в батарее носком. Пора пообедать. Бабушка сварила любимые Лёшкины пельмени. Вкуснятина. С деревенским молоком, густо посыпанные черным перцем пельмени исчезали в Лёшке, как мусор исчезал в их новеньком пылесосе «Ракета». После обеда Лёшка заглянул в комнату, где поселили, приехавшую в гости тётю Свету – мамину младшую сестру. Что это? В батарее Лёшка заметил тётины чёрные трусики. Никто не помешает? Нет. Бабушка моет посуду … Лёшка достал трусики, на их внутренней стороне, там где они прижимаются к пизде ( О… к настоящей пизде …) что-то белело. Что-то засохшее. Лёшка поднёс трусики к лицу и втянул носом воздух. «Боже … Какой божественный запах … Ооооо», — подумал он. Хуй уже, конечно же, стоял. Лёшка прикоснулся к нему тем местом трусов, на которым были высохшие выделения из тётиной пизды и сразу же кончил. «Какой кайф. Божественно.»- крутилось в его голове. После того, как Лёшка написал сочинение на тему: «Как я провёл лето», ему снова захотелось подрочить. Просто так. Без Декамерона, без Наташкиной фотки и без тётиных грязных трусов. Лёшка сидя на кресле, достал хуй, готовясь в очередной раз погонять крайнюю плоть … «Лёшка, пожалей меня, я уже не могу»,- вдруг услышал он чей-то голос. Испугался. Кто-то застал его за этим неприглядным занятием? Что же теперь будет? Нет, только не это!
«Лёшка, это я, твой хуй»,- снова тихо кто-то сказал. Лёшка посмотрел вниз, маленькие губки хуя шевелились!!! Он говорил!!! «Лёшка, ну сколько же можно дрочить? У меня уже мозоли на пещеристых телах»,- жаловался Лёшке его член. «Это какой-то пиздец»,- подумалось Алексею.
Бабушка отправила Лёшку в магазин за молоком, хлебом и колбасой. Колбаса по талонам, очередь километр. «Опять стоять два часа»,- грустно думал Лёшка. Впереди стояла девушка из Лёшкиной школы – десятиклассница, Лёшка знал, что её зовут Таня, что из-за неё на прошлой неделе подрался Серега из десятого «А» с Андрюхой из десятого «В». Говорили, что Таня уже не девочка и что в этом убедилось уже трое пацанов из десятых классов. Лёшка во все глаза смотрел на два полушария ягодиц, которые виднелись из-под легкой летней юбочки. «Вот это жопа»,- раздался вдруг откуда-то снизу Лёшки голос. Это же снова заговорил хуй! Что теперь будет? Татьяна обернулась, теперь Лёшкины глаза пожирали её торчащие, нарушающие законы земного притяжения, сиськи. «Вот это сиськи»,- снова раздался голос хуя. Вместо того, чтобы вмазать Лёшке пощечину, Танечка улыбнулась ему:
- Тебя как зовут, пацан?- спросила она.
-Лллл Лёшка",- с трудом выговорил он.
-А меня Таня. Ты в тридцать второй школе учишься, да?- спросила она,- В каком классе?
-В седьмом «Б».
- Тебе правда нравится моя фигура?- улыбнувшись, спросила она Лёшку.
-Очень, — словно во сне ответил он.
Так Лёшкин хуй, точнее его разговорчивость стали причиной знакомства Лёшки с богиней – десятиклассницей.
- Поможешь, мне сумку до дома донести, — спросила она, когда они наконец-то отоварились колбасой, сыром, хлебом и молоком.
-Конечно.
Дома у Тани никого не было. Она предложила попить чаю. Сели на кухне. Таня переоделась в домашний халатик. Как немного погодя догадался Лёшка, под халатиком ничего не было. Лёшка пил чай с малиновым вареньем, а его глаза пытались проникнуть под вырез её халата. И небезуспешно. Лёшка вдруг увидел Танину грудь, сосок … Лёшку прорвало. Он как будто со стороны наблюдал за собой, а его языком, его губами управлял его хуй. Что хуй говорил Татьяне Лёшка почти не запомнил, но результатом его речи, стало то, что через пять минут, хуй оказался в Танином рту … «Ой-ё-ёй … меня сейчас съедят! Спасите!»- раздался дикий вопль из Таниного рта. Лёшка отпрянул от Тани, она изумлённо посмотрела на него: «Тебе так не нравиться?» И распахнув халатик, она развела свои слегка тронутые майским загаром ноги. «Пизда. Не в фантазиях. Вот она. Можно ебать. Пизда», — мелькали мысли в воспаленном Лёшкином мозгу. Он приник к Татьяниным губам своими губами, направив восставшую плоть в жаркое и влажное девичье лоно … «Ааааа!!! Спасите! Помогите! Темно! Я боюсь!»- услышал Лёшка дикий вопль из Таниной пизды. Это кричал Лёшкин хуй, который, как оказалось, боялся темноты, боялся задохнуться во влажной теснине жаркой девичьей пизды. «Лёшка, я на всё согласен! Дрочи, сколько твоей душе угодно! Дрочи сколько хочешь! Только не суй меня в эту тёмную пещеру!»- верещал Лёшкин хуй. «А вот хуй тебе»- думал Лёшка погружаясь в прекрасную Танюшку всё глубже и глубже …
С того самого дня Лёшкин хуй больше никогда не разговаривал и не жаловался, а Лёшке пришлось набить морду Сережке из 10 «А» и Андрюхе из десятого «В» … А Таньку он ебал еще целых полтора года, пока не познакомился с Лидой. Лида … Небесное создание. Она стоила тех стараний, что пришлось ради неё потратить. Нить, что связала гениталии их воедино. Картина Рембрандта, а может маляр её рисовал. Не спал. Удары судьбы не каждый способен держать. Иногда так хочется уебать. Молотком или лопатой по голове. Лежу и дрочу в траве …

афтор: SwordFire