Человеческий организм - слабо изученная хуёвина, ога. Все слышали и про второе дыхание, которое открываецца, и про прилив сукасил. Главное чтобы мотивация была неслабая. Ну, или как там её назвать? Чувство конкуренции что ли, или соперничества. Или там ваще, на слабо. Короче, щас расскажу историю одну.

Значит, случился как-то корпоративный праздник. Боссы в этот раз не скупились. И место зачотное в центре города, в переводе с французского "Большой Майк" называеца, и хавка приятная, да и вскинуцца спиртным можно нехило. С культурной программой тоже все было в поряде. Хочешь в шарокегли играйся, хочешь в шаролузы палкой шеруди, а если уж совсем пьяный долбойоп - вот тебе танцпол и там показывай фантастические виртуозные па.

Одно не учли боссы. Время окончания банкета. То есть ближе к 12.00, когда я с Юлькой медляки наяривал, причем похуй под какую музыку, даже кажецца "кентачтис" был, кто-то в микрофон объявил, что празнегу песда. Приходите к нам опять через год, или, если быстро наберете бабла - на День защитнега отечества, например.
Народ и так рассосался прилично, хуле - домохозяйки да подкаблучнеги в основном. Остались самые стойкие. Стойкие в морально-духовном плане конечно, некоторые, как Павлик например, колебательно покачивались, но, что удивительно, из рюмок не проливали ни капли. Проливали строго внутрь.

Ну вот. Юлька жмецца ко мне всем своим стройным тельцем, и даже минимализм её сисек не может остановить все растущий максимализм у меня в штанах. Павлик со Светкой из бухгалтерии у гардероба целуецца, тоже у них ячейка общества на вечер организовалась.

В общем, морозный воздух отрезвил нас немного, но тут же, налетевшей поземкой, намекнул, что шоу маст го он. И желательно где-нибудь в тепле.

Я не знаю как у вас, но у меня на родине общепитные заведения до утра работать не любят. Есть "Айриш" до 4,00 в выходные, но туда хуй пробицца, заранее надо место бронировать. Есть "Жигули", но Юльку, с её тонкой конституцией, вести в быдложрачечную? На контрасте после корпоратива это выглядело бы примерно так: вылазиет чел, например из ванной, в которой различные вкусные масла и прочий парфюм, и натираецца жидкими цобачьими кокажкаме.

Павлику со Светкой было ващето похуй. Павел хотел пива, а Светка и не спорила особо. Но тут я вспомнил одно место... Как-то летом загулял я с подружкой, и она у меня что-то совсем отрубилась. Домой везти её было палевно, маменька ейная дала бы обоим такой роскошной песды, что мы бы завидовали несчастным соперникам братьев Кличко. И, кароч, один кореш показал секретное сукаместо...

Раньше это была обычная лодочная база. А их на правом волжском берегу до ебеней матери было, ога. Но потом какой-то чоткий перец вбухал в этот дебаркадер бабла, и база превратилась в ебазу. На первом этаже две бани. В честь Суворова наверно. Этакое русско-турецкое противостояние. Хочешь сухого пару - направо, чиста парусски - налево. Ну а на втором этаже номера находяцца. Чистый минимализм. Огромная кровать, стол, два кресла, санузел. Даже дебилятор на полочке имееца. И главное. Из окна непередаваемый вид на Волгу.

Этим видом я своих спутников и убедил. Они радостно повелись, несмотря на то, что время первый час ночи, и вообще - декабрь месяц. Трудней всего было объяснить таксисту как проехать, но я сел вперед и стал аццким штурманом. Павлик же устроился наверное в радисты, сначала он кому-то пытался дозвоница, но был видимо послан нахуй и из радистов уволился. Но тут же напесал заявление на должность снабженца и с честью свою профессию оправдал, затарившись в маркете пивом и прочими ништяками.

Нам с Юлькой достался номер с цифрой один. Ну как достался? Я ж знаю, откуда вид охуенный. Павлик со Светкой заселились в соседний второй, нефиг по ночам в окна смотреть, тем более там кроме бетонного берега и не видно ничего, ога.

***

- Бли-и-и-н! Как классно! - восхищенно радовалась Юлька, рассматривая гнездо нашего будущего разврата.
- Ога, модно тут, красное дерево - согласно кивал я в ответ, поглаживая покрытые лаком сосновые доски.
- И кровать такая большая, - Юлька легла и раскинула оставленные руки, как в пестне про белорусских лентяев. То есть, вольно и вшырки.
- Места хватит, а как же! - я прилег рядом, и кровать чуть слышно скрипнула.

- А эта балка зачем? - спросила Юлька, показывая на потолок.
- Хз, Юль, может вентиляция.
- Круто здесь. Ты как это место нашел?
- Проститутковед знакомый поделился тайной, и пароль секретный сказал даже.
- Это который ты на входе сказал?
- Ога, только он меняется ежедневно, - я обнял Юльку, и мы приступили к оральному целованию.

Я так скажу, целовульки во время танца, когда на тебя смотрит пол корпорации, это одно. Ну хуль там. Мимолетный такой песдюк-целовуль, когда чуть касаешься напомаженных губ, а потом ждешь когда туловища, описав круг, возвращаюцца в такое, как тебе кажецца место, где никто суканивидит. Как правило, это самообман. Завсегда найдецца какая нить зоркая песда, которая потом в кулуарных туалетах будет восторженно рассказывать. Типа Майк и Юлька на корпоративе аццке сосалесь. Но чот я отвлекся.

Кулуарных пёзд в наличии не наблюдалось, и я дал стопиццот очков вперед в плане лобызаний. Юлька, видимо охуев от такого напора, резко никшнула в партер, если есть он такой, горизонтальный. Я имею ввиду, партер... И нежно пососала мне хуй.

Надо заметить такую немаловажную вещь. На Юльке было платье очень оригинального покроя. То есть мало того, что эта тряпица подчеркивала её идеальную талию, она еще вычурными треугольниками громогласно кричало, что Юлькины ноги - это сука верх совершенства. Ну а ажурные колготки радостным бэк-вокалом подпевали, для особо неодаренных ебланов, что это так, и ниибёт.

Поскольку я человек нежадный на ласки, ну и в справедливости толк знаю, ответный визит не заставил себя ждать. Мои губы соприкоснулись с туловищными губами Юльки, в то время как руки боролись с ажурной колготочностью. Юлия тяжело так вздохнула, и кончила... Несмотря на то, что путаница на ее стройных ногах, в виде приспущенных стрингов и неснятых до конца двадцатиденовых лайкровых хуёвинок имела место быть.

Я еще так скажу. Я сейчас говорю строго за себя, другие, может, и не так себя ведут, ога. Но! Вид идеальных по форме половых губок, тем более, находящихся от меня на расстоянии нескольких сантиметров, ну и что тут греха таить, маленький такой клиторелло сподвигли мой организм на следующее. Только что, казалось бы, отминеченный мастерски хуй приподнял свою голову, дабы самолично пофтыкать на это пиздатое совершенство.

Юлька эту метаморфозу заприметила с такими словами:
- Ух ты! Уже готов к покорению новых вершин?
Я ничего не стал говорить в ответ, чтобы с языка не слетело никаких пошлостей и заодно вкуса Юлькиной пизды. А только молча помог освободицца от оков одежды.

Мой кросавчег сам нашел, куда надо устремицца. И когда он нырнул в глубоковводное плаванье (фелологи, тут нет ошибки, и клава у меня не залипает на буковке "в"), кровать раздолбанно скрипнула... Я остановился. Но это от неожиданности и ненадолго. А потом мне было, если честно, похуй. Юлька извивалась, насколько это возможно в миссионерской позе. А кровать, раздолбанная до этого другими знальщиками секретного пароля, вторила её извививаниям. Ну, и моим яростным фрикциям, разумееца...

***

Когда я удовлетворенно уткнулся носом в подушку, рядом с очаровательным Юлькиным лицом, она наградила меня, за старания, долгим поцелуем где-то за ухом. Я, отдышавшись, приподнялся и, ответив на этот чмаке как полагаецца, а именно рот в рот, прислушался... Кровать продолжала скрипеть.

Причем она даже не скрипела, она стонала! Методично, как метроном, ложе издавало звуки, порожденной на ней страсти. Юлька тоже настроила свои уши на эту звуковую волну:
- Это что?

Я ничего не смог ответить на это. Ну а что я мог сказать? Что чоткий перец, вбухав бабла в бывшую лодочную базу, тупо поскупился на звукоизоляцию? Или его наебали строители, обозначив, что внутренний интерьер - это сила, а то, что кто-то ебецца по соседству - это вообще хуйня?

- Походу это Павлик даёт, - сказал я.
- Гы-гы, - улыбнулась Юлька, - ну, дает наверное не Павлик, все-таки.
Звуки стихли. И как мы не вслушивались, никаких там стонов и визгов не последовало.
- Павел - стоический чувак, - констатировал я, - восторженных звуков на ветер не бросает. Кончил, как отрезал.
- Я думала, хоть Светка отметится, - разочарованно сказала Юлька.

Я встал, расчехлил баночку пивка, а про себя подумал: «Если мой кореш, так же как и я, начал с вротоёбства, то счет у нас два-два. Боевая тыксызыть ничья. Ну а если, как лох, сразу классически полез ебацца, то я веду в счете, ога». И только я эту хуйню подумал, как за стенкой опять скрипнула кровать...

Ну, то что она скрипнула, это только отражает мой бедный словарный запас. Она взмолилась! И её мольба была такой искренней, как будто стопиццот жриц любви, явили на алтарь стотыщпиццот использованных презервативов и слёзно просили прощения за неслучившийся демографический взрыв. Причем ни одной китаянки среди молившихся замечено не было.

Мы с Юлькой переглянулись.
- Нифига себе, - сказала она, - вот неугомон!
- Мда, - единственное, что смог промолвить я, - Павел жжот.
- Никогда бы не подумала, - Юлька эротично поднялась на локте, и одеяло, соскользнув с её плеча, явило миру в моем лице, приятную взору грудь, - вроде худенький такой, а такая силища.

Я про себя чертыхнулся и мысленно послал Павлу ниибечский астральный нестояк. Мало того, что он сукаженат. Хотя это слабая отмазка для меня, ну как для ёбыря типа. То, что я перед корпоративом силы берег, не дрочил даже два дня - это слабая мотивация все же. А тут такой мегаоблом. Хотя, я даже к Светке стал как-то уважительно относицца. Вроде ходила она такая по корпорации. Ну, Светка и Светка, чего там? Но! Сиське-то у неё были на порядок больше, чем у Юльки. Может в них правда?

Юлька, видимо, прочитала мои мысли. И недостаток этой самой части тела компенсировала стройностью и длиной ног. Ну как. Просто встала раком.

И знаете? Я возбудился! Блябуду! Вид этого глобуса до такой степени сподвиг меня, что я, довольно-таки стоячим хуем проник где-то в районе Анголы.

Наша кровать почти не скрипела. Сказывалось то, что я, стоя на полу, орудовал ангольским интервентом практически бесшумно, но в то же время напористо. Хотя, под конец, Юлька все же привела в действие расстроенные струны кровати...

Эффект был на литсо. За стеной, отголоском, раздался бравурный марш. С четким и неумолимым ритмом, как удары о стену перфоратора соседа, напрочь заёбанного собственной женой словами о необходимости ремонта.

Юлька, запыхавшись, только и сказала:
- Ну, энерджайзер прям!
И то, что она это сказала не мне, а какому-то сукаПавлегу вкупе с сисястой Светкой, родило в моей ранимой душе следующее:
- Ога, причем батарейка, наверное, размером вот с это, блять, - я отхлебнул из литровой банки Туборга...

Звуки за стеной стихли, опять без каких либо намеков на то, что кто-то словил райское наслаждение. И я даже подумал, что фамилия у ебливого кореша - Корчагин. Это ж надо, какая сила духа? Ложе раскачать так, что соседям завидно. Заметьте, ебущимся исправно соседям!

Соперничать с монстром по имени Павлик, не было никаких сил. А Юлька возбужденно прислушивалась к шорохам за стеной, да так, что мне пришлось в качестве самоутверждения устроить повторный сеанс пиздолизания. Заканчивал я под четкий ритм скрипевшей за стеной кровати. Как будто там хуярил в свои барабаны Рик Аллен, однорукий ударник Деф Лепард...

Девчонки кончили вместе. Юлька издала какое-то подобие стона, сквозь сжатые зубы, обняла меня, покрепче прижав к пизде, и уснула. Светка же за стеной издала такой вопль! Как будто стая голодных страусов, хотевших полакомицца кукурузой, забежала на склад готовой консервированной продукции "Бондюеля", и сука ни у одного не было с собой открывалки...

***

Утром, стараясь не разбудить Юльку, я потихоньку оделся и вышел покурить. Павлик, одиноким бакланом, стоял, опершись руками о перила и вдумчиво смотрел на воду. Я уважительно протянул ему сигарету и сказал:
- Ну ты кросавчег, Паш.

Тот виновато опустил глаза и грустно сказал:
- А с кем не бывает?
- Тебе жена совсем не дает? Откуда такой боезапас?
- Ты про что?
- Про подвиги твои ночные.
- Хорош подъёбывать, Майк. Ну, перебрал я вчера.
- Хуясе, ты походу виагры перебрал.

Пашка тяжело вздохнул:
- Если бы... И перед Светкой так неудобно.
- Я чота не въеду.
- Я это... Только слово дай, что никому не расскажешь.
- Пашк, ты же меня знаешь. Какие вопросы? Все между нами.

Печальный ебака набрал полную грудь воздуха и выпалил:
- Я кароч вчера как пивком полирнул, ну и это...
- Гы-гы! - заржал я, - Ну мы слышали, как ты э-т-о!
- В кресле я уснул, Майк.
- Не понял?
- А что непонятного? Сидел вроде, на Светку смотрел, и хоп... И отрубился, вобщем.

Павлик продолжал свой трагический рассказ:
- Ну а когда Светка заорала, я проснулся, а сам нихуя не пойму. Сидит она, значит, на кровати и банку с пивом к башке прикладывает. Я ей, типа, Свет, что случилось? Она и говорит, ну что-то ей и грустно стало и завидно еще.
- С чего завидовать-то?
- Вы ебетесь там громко, а у ней секса оказывается полгода не было. Ну и я в алкогольном ауте, как скот. Она пыталась меня разбудить вроде, какой-там!

Я озадачено почесал затылок:
- А кто же тогда её ебал?
- Никто.
- А кровать скрипела?
- Кароч, ты только не ржи, ладно?
- Блять! Не буду!
- Она... прыгала...

Я так заливисто заржал, что меня услышали наверно на левом берегу Волги.
- Гы-ы-ы-ы! Пашк, а нахуя?
Тот пожал плечами:
- А когда она башкой об балку пизданулась...
- Бга-а-а-а!
- Хорош ржать, скот. Лан, пойду я. Может удасцца вину загладить.

***

Я вернулся в номер. Юлька приоткрыла глаза и призывно протянула руку. Против здорового утреннего секса я ничего не имел. Тем более с такой девушкой. Стараясь не особо греметь пружинами, мы приступили к таинству.

Это была волшебная сюита для постели с оркестром. Оркестр грянул, как только солирующая партия закончилась. Грянул он таким жизнеутверждающим аккордом, что тонкие стены не смогли сдержать мощи и напора децибел. Юлька улыбнулась:
- Когда же он уже наебётся?
Я усмехнулся и тихо ответил:
- Я думаю, что не скоро...

зы: Павлег, как и договаривались, никому не рассказал, ога. Даже Юльке...

© MGmike эМГэМайк 2010 декабрь.