Та легкость с которой мои родители (и люди их возраста) переделывают английские слова в русские – поражает.
Two bedroom appartment – квартира с двумя спальнями – легко превращается в двухбедренный аппартмент.
Seafood – если честно, задумалась на минуту, потому, что дословно если перевести, то это будет «морская еда», но по-русски звучит «морепродукты». В устах моей мамы это «сейфуд».
По тому же принципу cake – торт – превращается в «кейг», а ломтик кейга – соответственно в «слайз».
Ну, и так далее. Новейшее изобретение папика «кантратап». Это сounter top – столешница. Но у папика это одно слово. Монолитное, как и сама столешница.
Дочерь моя, родным языком считающая английский, то же самое вытворяет с русскими словами. Иногда это неожиданно, как, например, держит в руках утюг и рассуждает, брать ей утюг с собой в Калифорнию или нет.
- Мам, как ты шчитаешь? Брать или нет?
- Ну, думаю, брать. Или ты собираешься ходить в мятом?
- А что я утЮгаю? Что? Что нада утЮгать, я сдаю в клинерс, там и помоют и поутЮгают. А Райан вопще ничо не утЮгает…
Блины у нее «блинчкес», котлеты – «котлеткес». Если на улице идет снег – это значит «снегинг» (по аналогии со «snowing»).
Самое, конечно, смешное, когда Женя разговаривает с бабой-дедом.
- Бабушька, как ты делаешь? Как ты чувствуешь? – осведомляется заботливая внучка.
- Я делаю гудна! Файна делаю, донечка. А ты как хавар юкаешь? – отвечает бабушка, — Ты кушала?
- Да, бабушька. Я имела ланч, — отвечает внучечка, — А вы с дедушком гулят ходили?
- Ходила я на бордвак с девочками, а деда ездил за кантратапом, — отчитывается бабушка.
- Покупил? – интересуется внучка.
- Не, не купил, заказал, — объясняет бабушка.
- Ордерд? – уточняет внучка.
- Да, да! Ордердеред. Надо будет пикапать через неделю, — докладывает бабушка.
- Ну, ланна, ба. Ай хэв ту ран. Бай. Ай лав ю! – прощается внучка.
- Я тоже айлав ю! – кричит бабушка, — бай, Женечка! Не забывай позванивать.
- Ланна, ба. Ай колл ю сун, — вселяет надежду внучка.
- Вери сун колл ми. Я ай лав ю! – радуется бабушка.