Жыву я в доме. Жыву сибе, жыву.. Саседи сверху - очень милые люди у миня. Сынок-калабок и старик са старухай. Сынок висёлый такой, вечьна бухой, редко из профАлкатория вылезающий на свет божый пачюдить-пакуражыца. И учюдил аднажды стрёмную на мой взглят шутку - взял и уснул с пяных глаз в полной ванне. Как ызвесна - чилавек не рыба, жаброф не имеит, паэтаму дышать пад вадой никак ни можыт и ему это строга васприщяица. Утанул он, вопщим. Сафсем. Насмерть. И далие весь дом становица свидетилем таво, как за полгода в расход выходит цылае симейства. Спирва дед в муках памирает, патом памирает старуха. К чиму это я? А, фспомнел.

Пасиляеца ф трагическай квартире маладое симьйа. Он, ана и малое дитё женскава полу ф пильонках. Он, посли ПТУ иле палавины техникума ниибацо прасвищонный сотона в вапросах психалогеи (я сам спрафку видел), решает - што абиталище ихнее доверху заполнина жосткай нигативнай аурай такшто дажы через окна высыпаеца и нада эту ауру к ебеням смыть.

Ахуле? Разумно бля. Тока какова ш ты хуя, сволатчь мерская, смываеш ийо громким сваим пирфаратарам са стен вмести са щтукатуркай, када люди аддыхают? Ахуле, грит. Я днём работаю, а вечером - римонтам занемайуся. И смотрит, сцуко, кабутта он адин Кетайскай стены страитель, а астальные ему дажы раствор мешать нигадяцца. Ты чобля, адин днём работаиш? Фсе днём работают. Аддыхать не дайош, паскудник! Ахуле, грит. Майо квартиро - чо хачю, то и делойу.

Хуйстабойу, рыба залатайа. Палежал он в бальничке нимношка, падумал.... И апять за свайо. Римонт жы блять. Нада ш даделать, йоптыть - мушское упорства. Штоп в бальничьку большы нипападать, завёл сибе жывотнае ахраннай канструкцыи. Толи блять тилёнак, толи мамантёнак.. Аткликалсо на кличьку Джег и ващще сцуко прекидывался сабакай.

Жытие наше с прибытием онава Джега маминтально усугубилось, иба сей мрачьный биомиханизм взял сибе моду пад чарующие мелодии пирфаратара сполнять арии "Я сабачька маааааленький, на лунууууууу сибе драчуууууу!" - ну чисто волк.. Не бить жы жывотную, праэльно? Ано ш нивинаватое, што хазяин у ниво далбайоп и ауры ассенизатар па савместительству.

И тут радилсо каварный, исполненный таржыства справидливасти план мсти. Дела ф том, што над нашым психалагичиским монстрам ф такой жы квартире жыл (и щас жывёт) Ахламон Стаканыч Бухоф, в децтве Артамон Стипаныч Ухов. Пра ниво сафсем аддельнае история с рабочим названием "Бухло. Сорак лет вайны", а нынче тока эпизодъ. Ни очинь вминяемый Ахламон паддалсо на нашы каллективные угаворы и был в ево квартире загатовлен атветный ходъ. Тоисть силикатные керпичи, жыстяное карыто и малаток. Как тока смалкали внизу римонтные и ариозные звуки - щеталось, што щесливае маладое симейство атходит ка сну на малой скорасти.

Адъ! Адъ блять начиналсо несусветный, как тока свежепахмильонный Ахламон Стаканычь ва всем свайом виликалепии наченал х*й арить керпичи малатком ф карыте! Асколки разлиталися па фсей квартире и дабавляли ваенизираваннава эфекту.... Каждуйу ночь пирсанально для нашыва гироя-римонтнека испалнялась новая Херосима.... На фсе жы изъйобы нижнива жыльца было традицеонно атвичяемо: "Пашол НАХУЙъ, сцуко! Мая квартира - што хачю, то и делайу!"

Вопщим, сдалсо этат нисазнатильный гражданин. На шыстые сутки. Нисматря на пренудитильнуйу дипартацыю дитяти на диревню к бабущке и прочие придахранитильные меры (хатя какое тут придахранение нах). Самаличьно и при нас расх*й арил аб асфальт свой нинавистный инструмент, паплакал нат сваею блять судьбою горькаю и пашол васваяси - с жыной ругацца за незакончетый римонт, за паламатую жысть и за ауру нигативна-жосткую в неуютнам абиталищще.

К чиму эта йа? А! Саседи сверху - очень милые люди у миня. Апять.